Лианы двигались, переплетаясь, беспорядочно и бессмысленно, вверх и вниз, как пожарные шланги, которые невидимые огнеборцы тащат разом во все стороны, или как толстые кабели, питающие далекие, светящие кому-то там наверху прожектора.
Толстые чешуйчатые тела отливали синим, коричневым, красным, и на них дрожали желтые пятна, белесые загогулины и кирпичного цвета ромбы.
— Они под нами, — взвизгнув, подпрыгнула Катя и повисла на Крисе.
Между корней двигалось во все стороны и извивалось длинное, толстое, пятнистое.
С-с-с-с… — шипело со всех сторон.
— А-а-а-а… — не останавливаясь, кричала Света. — Прямо перед ней, чуть покачиваясь из стороны в сторону висела здоровенная змеиная голова бубновой масти и формы, и серой полосой подчеркнутый черный глаз неподвижно уставился ей в лицо, а длинный, похожий на раздвоенного ленточного червя язык то и дело выплевывался и тут же всасывался обратно сквозь плотно сомкнутую змеиную пасть.
— Стойте! — звонко выкрикнул Юнг. — Замрите! Они реагируют на движение.
Дважды повторять не пришлось. Все замерли кто как стоял. Бубновая голова неподвижно висела перед Светой. Только язычок выстреливал и втягивался, как на резинке.
— Дим, кто это? — сдавленно произнесла Света.
— Это питоны.
— Кусачие? — с дрожью в голосе спросила Катя.
— Ядовитые? — не двигаясь и только глаза перемещая, спросил Тартарен.
— Нет.
— Они на нас нападут?
— Стойте тихо. Удавы и питоны на людей не нападают.
— Долго стоять-то?
— Пока не успокоятся.
Солнце притухло. Извивание и расползание замедлилось. Шипение стихало.
— Да что мы его слушаем! — возмутился вдруг Жариков. — Это ж удавы! Они ж нас сейчас всех передушат. Бежим!
И, не спрашивая никого, в два прыжка перемахнул через мелкое болотце, помчался вверх по склону.
Тут же все снова пришло в движение. Шипело так, как будто сотню автомобильных камер пропороли разом. Головы бубновые одна за другой сваливались с веток, поплевывая тонкими языками, тянулись к ним и поднимались на толстых, бесконечных шеях снизу из корней.
— Что делать, Юнг? — кричал Тартарен.
— Н-не знаю… — мычал растерянно Юнг.
Змея, неподвижно висевшая перед Светкой, вдруг потянулась к ней, точно любопытствуя, выплюнула жало к самому ее лицу, Юнг, забыв свои советы, прыгнул, схватил сзади головы, толстое пятнистое тулово мгновенно сползло с дерева, петлю сложило, бросило, накидывая на шею Юнгу, но промахнулось, провисло, а Юнг все давил и давил, и кольца змеиные слабели на глазах, и тогда он завернул ей голову назад, что-то хрустнуло, питон повис без жизни, как веревка.
— Крис, уводи девчонок, мы вас прикроем! — взревел Тартарен, выбросив руки, схватил пятнистые шланги сзади двух ближайших бубновых голов и сжал так, что змеи только рты разинули, вываливая наружу длинные червеподобные языки.
Крис протянул Светке руку. Змеи, шипя, потащили к нему пятнистые свои тела.
Тартарен подпрыгнул, опустился на расставленные ноги, руками возле лица замахал, выкрикивая:
— Сюда, сюда ползите, твари. Говорят, вы буйвола заваливаете? Попробуйте меня!
Змеи разом, как по команде, повернули головы, зло уставились на грузно танцующего Тартарена.
Крис схватил Светку за руку, потащил через болотце и вверх по склону.
На Тартарена упало сверху, захлестнуло шею, оплело ноги, Змеи, шипя, скользили, затягивая свои мертвые петли.
— Юнг, Тёма, — багровея, силясь разорвать узорчатые кольца, хрипел Тартарен.
Лицо его исказилось. Он стал похож на располневшего не в меру Лаокоона.
Тёма подбежал, в два удара рассек петли на шее и руках Тартарена и тут же сам был спеленут упавшими на него сверху чешуйчатыми кольцами.
Юнг, чувствуя, как кто-то тянет его за ногу, успел дотянуться до Тартарена, разрывавшего на себе гада с блестящим пятнистым узором, подхватил, как канат, обрывок разрезанной Тёмой змеи.
Дернул на себя — из пореза брызнуло черным. И тут же головы бубновые, плевавшие раздвоенными языками со всех сторон, шарахнулись от него, и узел на ногах ослаб.
Юнг взмахнул змеиным телом как бичом, удавы, шипя, поползли в стороны.
— Крови собственной они боятся. Руби их, Тёма!
Повторять не надо было. Тёма, разжав слабеющую хватку, кольнул ту, что давила его, высвободил руку и пошел рубить и колоть куда попало, выбивая черные фонтаны из лопающихся шлангов, а Тартарен сгреб в охапку, сколько смог, пятнистых обрубков, стал махать ими направо и налево, пробивая сквозь скользящие змеиные тела дорогу через болото.
Мчались по склону вверх, оставляя сзади злобное шипение. Вот уже заросли папоротника поредели, корни бука лезут под ноги реже, сам он растет не так часто, видны между его стволов просветы, и дышать стало легче. Еще немного поднажать — и выскочат они наконец из этого гиблого места.
Вот и Крис с девчонками, и Жариков — подлец, но сообразительный — первым вовремя рванул из змеиного царства, разбудив по дороге десяток непроснувшихся питонов.
Как-то странно стояли поджидавшие их ребята. Почему-то полукругом — Жариков чуть впереди, Крис с Катей и Светой обступили его с двух сторон и смотрели все четверо завороженно куда-то перед собой и вниз.
Подбежали, притормозили, увидели. Гена Жариков, совершенно бледный, какой-то замороженный, и перед ним, опираясь на собственные кольца, на земле покачивается из стороны в сторону здоровенная очковая кобра. Капюшон с очками расправила, как крылья, язычком постреливает, глаз злобный на Гену нацелила, пасть приоткрыла — показывает два острых, гнутых, ядовитых зуба.
Крис, не оборачиваясь, подбежавшим сзади знак рукой показал — стойте и не двигайтесь. Постояли, завороженно глядя в глаза кобры. Тартарен прислушался, напомнил собравшимся голосом сквозь зубы:
— Между прочим, сзади нас целое стадо безумных питонов.
Крис не сводил глаз с кобры, Кобра на замечание Тартарена не реагировала.
— Ползут за вами? — так же не разжимая губ, спросил Крис.
— Могут. Легко!
— Идти надо, — минут через пять сказал Тёма.
— Сдурели, — не разжимая губ, отозвался едва слышно Гена. — Кто двинется, она на меня бросится. Я ж ближе всех.
Чувствовал он себя скверно. Как к гранате привязанный. Крис, словно проверяя, попытался незаметно выдвинуться перед Жариковым. Кобра качнулась сильнее, бросила голову вперед, назад вернулась, точно прикрикнула: «Стой! Куда лезешь!»
— Э-э-э! — взвыл предостерегающе Жариков.
— А ну-ка замерли все, — строго сказал Крис, хотя все и так стояли как мертвые. — Не двигаемся.
