Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Вдруг раздался металлический скрежет, и одна секция ограды сдвинулась с места. В открывшийся проем прошел горбун в сером ватнике и надвинутой на глаза кепке. В левой руке он держал метлу, опираясь на нее как на посох.
— Здорово, дяденька! — проговорил горбун, подходя к машине. — Привез? А, вижу, привез!
— Где мои внуки? — дрожащим голосом спросил Платон Николаевич.
— Торопливый какой! — Горбун хрипло засмеялся. — Получишь, получишь своих спиногрызов! Сейчас с нее начнем!
Он по-хозяйски открыл дверцу машины, вытащил из нее Тоню. Девушка вяло сопротивлялась, в ее глазах сквозь тусклую пелену апатии проступил ужас.
— Где мои внуки?! — громче, требовательнее повторил Платон Николаевич.
— Вот, держи! — Горбун протянул ему другой навигатор, первый забрал. — Он тебя приведет прямо к внукам! Но смотри — чтобы никаких фокусов!
Горбун поплелся к ограде кладбища, придерживая за локоть Антонину. Девушка послушно переставляла ноги.
Платон Николаевич смотрел то на нее, то на навигатор.
Вдруг прибор заработал, и женский голос проговорил:
— Разворот на сто восемьдесят градусов!
Платон Николаевич тяжело вздохнул и выжал сцепление.
Тоня шла за страшным горбуном, лишенная воли к сопротивлению. Вокруг были поваленные надгробия, разросшиеся кусты. Страх и безысходность поднимались со дна ее души, из-под тяжелого и душного покрова апатии.
Куда ведет ее этот страшный человек? Что ему нужно от нее? Что ждет ее в конце пути?
Она попыталась остановиться, но ноги не слушались ее, они переступали в том направлении, куда подталкивал ее горбун.
Впереди за густыми кустами показалось какое-то массивное строение — квадратная постройка из черного камня. Должно быть, какая-то семейная усыпальница.
Ко входу в эту усыпальницу вели широкие гранитные ступени.
Горбун подтолкнул Тоню к этим ступеням, она послушно поднялась по ним. Горбун достал ключ, открыл замок, втолкнул девушку внутрь склепа.
По сторонам от центрального прохода располагались каменные саркофаги, закрытые массивными плитами с вырубленными на них надписями. В глубине склепа, у задней стенки, виднелось высокое надгробие, обелиск из черного полированного гранита.
Однако горбун не пошел к нему. Он остановился возле одного из саркофагов, нажал рукой на верхнюю плиту.
Плита отъехала в сторону, открыв внутренность саркофага.
— Полезай внутрь! — приказал горбун.
Тоня почувствовала ужас от того, что ей предстояло.
Оказаться заживо погребенной в саркофаге! Может быть, разделить его с давно истлевшим покойником!
Она попыталась сопротивляться — но попытка эта была вялая, бессильная, и даже сам ужас перед погребением заживо был какой-то вялый — у нее не было сил даже на страх. Горбун подтолкнул ее, помог подняться по каменным ступеням, толкнул в спину — и она сама не поняла, как оказалась в саркофаге.
К счастью (если в ее положении уместно употреблять это слово), покойника в саркофаге не было, она была там одна.
Каменная крышка саркофага со скрежетом вернулась на место, Тоня оказалась в непроницаемой тьме.
От холода мысли ее начали понемногу проясняться. Хотя, возможно, холод был ни при чем, возможно, просто заканчивалось действие того препарата, который подсыпал ей Платон Николаевич.
На смену вялости и апатии пришел страх.
Ее заживо похоронили! Скоро в саркофаге закончится воздух, и она умрет от удушья!
Минута шла за минутой, но дышать было по-прежнему легко, хотя воздух был тяжелый и спертый. Должно быть, в саркофаге была предусмотрена вентиляция.
Значит, удушье ей не грозит. Но от этого ее положение не становится лучше. Она не умрет от удушья, но умрет от холода, от жажды, да просто от страха. Потому что с прекращением действия наркотика на место апатии пришел леденящий, всепроникающий ужас. Ужас перед беспросветной тьмой, перед нависающей над ней тяжестью каменной гробницы.
Антонина пошевелилась, подняла руку, потом другую.
Теперь тело снова слушалось ее.
Она попыталась надавить на крышку саркофага, приподнять ее — но это было все равно что пытаться поднять гору.
Тут она вспомнила, что у нее есть мобильный телефон.
Как она не подумала об этом раньше!
Она сунула руку в карман, достала телефон…
Дисплей светился, но значок в углу показывал отсутствие сети. Наверное, толстые каменные стенки саркофага или кованые решетки склепа не пропускали сигнал.
Антонина опустила руки — в буквальном и переносном смысле, повернулась, чтобы переменить неудобную позу — вдруг что-то твердое впилось ей в бок. Она сунула руку в карман и нащупала там старинный компас, который нашла в шкатулке. Она достала его — просто чтобы не мешал, не причинял боли.
Вот уж бесполезная вещь, особенно в ее теперешнем положении!
Она подняла компас, машинально взглянула на него.
Собственно, какой смысл смотреть на что бы то ни было, если вокруг — черная беспросветная тьма, буквально — хоть глаз выколи!
Но, как ни странно, она увидела в темноте ажурную золотистую стрелку компаса.
Стрелка колебалась, выписывая в темноте сложный танец.
«Какая мне польза от этого компаса! — подумала Тоня. — Пусть даже он старинный и очень ценный, проку от него никакого. Я хочу сейчас только одного — выбраться из этого каменного гроба!»
Вдруг светящаяся стрелка компаса замерла, и из ее острия вырвался тонкий золотой луч. Он прорезал темноту, указывая на какую-то точку на крышке саркофага прямо над головой Антонины.
Девушка удивленно проследила за лучом. Он упирался в крошечный, почти незаметный выступ на каменной плите. Антонина чуть заметно пошевелилась, сдвинув компас — но стрелка и исходящий от нее луч по-прежнему указывали на ту же самую точку, на тот же выступ. Антонина из чистого любопытства подняла свободную руку, дотронулась до выступа, слегка нажала на него…
И случилось неожиданное: каменный выступ мягко вдавился в крышку саркофага, как вдавливается кнопка вызова лифта, и в ту же секунду тяжелая плита с душераздирающим скрежетом отъехала в сторону.
Саркофаг открылся.
Тоня лежала на спине, все еще не веря в свое освобождение, и жадно вдыхала сырой и свежий воздух. Пусть это был застоявшийся воздух кладбищенского склепа, но по сравнению с тем воздухом, которым она дышала в саркофаге, он показался девушке свежим и благоуханным, как весенний ветерок в цветущей апельсиновой роще.
Отдышавшись и осознав, что каким-то чудом сумела открыть каменный гроб, Антонина поднялась на ноги и выбралась из саркофага.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
