– Все-таки началось, – со стоическим выражением лица сказал Киано. – Завтра утром мы отправимся туда, и ты увидишь незабываемое зрелище.
Люк не смог скрыть опасений:
– А тем, кто там живет, ничего не грозит?
Киано рассмеялся.
– В большинстве стран люди бегут от извержения. Но здесь, на Гавайях, более отважные люди. Нет более величественного зрелища, чем извержение Мауна-Лоа или Килауэа. С приличного расстояния, конечно. – Он успокаивающе улыбнулся: – За Андрию можешь не волноваться. С ней все будет в порядке.
– Значит, говоришь, завтра утром? Смотрю, ты не особенно торопишься туда.
– Настоящее извержение нашей старушки начинается из старого бокового кратера Мокуавеовео, а лава доходит туда лишь на второй или третий день.
Всю ночь остров сотрясался от приступов гнева Мауна-Лоа. Небо не переставало полыхать багровым заревом.
Поднялись они на рассвете. Облачившись в штаны из грубой толстой ткани, рубашки алоа и нахлобучив широкополые шляпы, приятели оседлали двух лошадей с фермы Киано и отправились к Мауна-Лоа.
В течение двух дней пути и особенно во время ночевки на высоком холме они ясно видели черный силуэт плоской вершины, изрыгавшей столбы дыма и огня. Наконец они добрались до места назначения.
Сотни любителей природного явления успели оказаться здесь раньше и с удобного и безопасного расстояния любовались огненным фейерверком, вырывающимся из раскаленного кратера.
– Вон там, посмотри, новый разлом. – Киано показал Люку на вылетающие из свежей трещины фонтаны лавы. – Вот откуда огненные вспышки, что мы видели вчера.
Ближе к вечеру группа американских геологов, примчавшихся к вулкану после первых подземных толчков, начала торопливо укладывать свои приборы и инструменты.
– Думаю, очень скоро произойдет боковой разрыв самой горы, – объяснил спешку руководитель экспедиции профессор Вагнер. – Мой богатый опыт подсказывает, что потоки лавы устремятся в северо-западном и юго-западном направлениях. Основной поток скорее всего будет направлен на северо-запад.
– Я весьма уважаю мнение господина профессора и поэтому полагаю, что пора уходить как можно дальше от горы, хотя мы и находимся на ее восточной стороне, – сказал Киано. – Когда лава прорвется, она ринется вперед со скоростью двадцать пять миль в час. Растекается она быстро и очень широко, застывает только у основания горы. Лавовый поток может разделиться, и тогда посреди расплавленного камня остаются островки нетронутой земли. Мы такие места называем кипука.
Люк озабоченно нахмурился:
– Выходит, если профессор прав и выбросы лавы пойдут по северо-западному склону, создается угроза плантациям Каллагана?
Киано бросил на друга угрюмый взгляд:
– Боюсь, что очень реальная. Его самые лучшие плантации сахарного тростника находятся как раз напротив северо-западного склона.
– Но ты же сам говорил, что всех заранее предупредят, если лава потечет к плантациям?
Киано чуть замялся, и Люк почувствовал, что он не очень хочет отвечать на этот вопрос.
– Киано, ты что-то не договариваешь. Им что, грозит опасность?
– Да нет, просто Калеб Каллаган – человек большой отваги. И еще он ужасно упрям. Он ожидал, что может произойти сильное извержение, и поэтому огородил плантации высокой и толстой каменной стеной.
– Боже, да он просто спятил! Каким образом стена остановит реку пылающей лавы?
– Так делали в других странах. Правда, все зависит от силы извержения.
– Из твоих слов следует, если я все правильно понял, что мой отец останется на своих плантациях и, как легендарный король Кнуд, будет насмерть биться с лавой. А можно сказать и лучше: как настоящий капитан, пойдет ко дну со своим кораблем?
– Очень даже возможно.
– И можешь быть уверен: Андрия будет рядом с ним. У нее столько же смелости и безрассудства, сколько и у него.
Киано промолчал.
– Пошли, Киано! По коням!
– Куда ты собрался?
– На плантации моего отца, куда же еще?
Глава 7
Калеб Каллаган стоял наверху своей стены и вызывающе смотрел на дышащую огнем вершину Мауна-Лоа. Огненный столб поднимался все выше и выше в небо, скрытое от глаз черным дымом и пеплом.
Мимо плантации к побережью тянулись жители соседних деревень, сгибаясь под тяжестью домашнего скарба.
У берега покачивались на волнах плавучие средства всех видов и размеров: парусные лодки, ялики, катамараны, яхты – среди которых одна принадлежала Каллагану. Мало кто верил, что лава докатится до берега, но все полагали, что лучше остаться в живых, чем быть оплаканным.
В богатом особняке Каллагана – почти точной копии его дома в Сан-Франциско – Андрия и Дэвид занимались упаковкой самого ценного: картин, скульптур, гобеленов, золотых и серебряных вещей.
– Просто на всякий случай, – распорядился железным голосом Калеб.
Слуги складывали вещи на повозки и накрывали сложенной в несколько слоев мокрой парусиной, чтобы защитить от летевших из кратера горячего пепла и искр. В разгар всей этой суеты во двор неторопливо въехали двое всадников.
Андрия заметила их и тут же забыла. Соседи и просто незнакомые люди приезжали непрерывно и, переговорив с Калебом, тут же спешили обратно. Всех волновало одно: что делать, когда вулкан в ярости выплеснет море огня и поток лавы устремится вниз по склону?
Когда всадники подъехали совсем близко, девушка подняла глаза и застыла. Схватившись рукой за горло, она обессиленно прислонилась к белой колонне у входа в дом.
Люк спрыгнул с лошади, поднялся по ступенькам, снял шляпу и улыбнулся. Улыбка вышла кривой и натянутой.
– Андрия, я… – Все слова, имевшие хоть какое-то отношение к их общему прошлому, были сейчас неуместны. И поэтому он не мудрствуя лукаво предложил: – Мы приехали помочь. Скажи, что нужно делать.
Андрия перевела дыхание и с большим трудом сглотнула комок в горле.
– Люк… ты молодец. Ведь ты всегда был… – Она запнулась, чтобы избежать тех слов, которых и он не захотел произносить.
– Где отец?
– На юго-западной меже… у своей стены. – В ее голосе прозвучала едва заметная насмешка. Она повернулась к Киано: – Я так рада снова встретиться с тобой, Киано. Твой кузен Дэвид здесь, с нами. А вот и он!
Дэвид Калакауа, пошатываясь, вышел из парадной двери, таща громадную кипу книг в кожаных переплетах.
– Давай я тебе помогу, – подскочил к нему Киано.
Дэвид даже опешил от неожиданности.
– Киано! Что ты здесь делаешь? – И он охотно передал молодому человеку часть своей ноши.
