Она вдруг похолодела, и на минуту ей показалось, что ее сердце остановилось.
«Я тебя люблю, люблю, люблю», — шептал он ей прошлой ночью, только она не приняла его слова всерьез. Для него это лишь удовлетворение случайной страсти, только и всего.
— То есть… когда меня оправдают, — продолжал Джек. Глядя ей в лицо, он все больше хмурился. — Я не хотел тебя просить ни о чем таком, пока мое будущее не определено и я не знаю, что смогу предложить тебе, но прошлая ночь все изменила, я решил открыть тебе свое сердце.
Его слова ошеломили Индию. У нее никогда бы не достало смелости сказать нечто подобное. В груди вдруг что-то болезненно сжалось, и она глубоко вздохнула, но это не помогло.
Индия давно уже решила — замужество не для нее. И это новое, глубокое чувство, которое она испытывала к Джеку, не заставит ее передумать. Даже если бы она верила в брак, то и тогда вряд ли отважилась бы стать женой Джека. Он был слишком необузданный человек с непредсказуемым характером — словом, настоящий бунтарь.
Вокруг глаз у него собрались морщинки, как будто он силился улыбнуться, да только не мог.
— Индия, ты что, язык проглотила?
— Ты же знаешь, как я отношусь к браку, — наконец ответила она, стараясь никак не выдать своих истинных чувств. — Замужество лишает женщину индивидуальности, мы ведь уже говорили об этом.
— Тогда давай поженимся по местным обычаям. Просто пообещаем любить друг друга без брачного свидетельства и прочих условностей.
— Это не выход.
— Но почему? — без тени улыбки спросил он.
Высоко в небе над бухтой кружила одинокая птица.
Она закричала так жалобно, что у Индии сжалось сердце.
— Потому что… — начала она и замолчала. — Потому что я люблю путешествовать, а ты хочешь дом, семью и спокойную жизнь.
— Ну так давай заведем дом и семью, а потом поедем путешествовать.
— Ну и где ты хочешь обосноваться? — Взгляд ее лихорадочно блуждал вокруг. Она смотрела на темное море, ярко-синее небо, цветущий зеленый берег, залитый солнцем. — В Эдинбурге? К твоему сведению, там всегда ненастно — море серое, небо серое, дома тоже серые.
— Мы можем поехать в Шотландию. — Джек помолчал и добавил: — Если меня не повесят.
Индия покачала головой. Джек в Шотландии? Его дом здесь, в южных морях, среди теплых песков и пальмовых деревьев, где соленый ветер приносит с собой запах свободы, а ночное небо полно сияющих звезд, от одного взгляда на которые сердце сжимается и хочется плакать.
— Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь там жить? Не обманывай себя, Джек.
— А как, по-твоему, я буду жить без тебя? Об этом ты не думала?
Она заглянула ему в глаза и подумала, что они у него такие же синие и глубокие, как это южное море. Что смотреть в них она не устанет никогда. Но горло ее болезненно сжалось, и слова так и остались невысказанными.
— Это просто отговорки, и ты сама это знаешь, — резко произнес Джек, его ярко-синие глаза потемнели.
— Отговорки! — фыркнула Индия.
— Вот-вот, — продолжал Джек, рассерженно раздувая ноздри. — Правда в том, что ты боишься. Боишься так сильно, что даже себе не можешь в этом признаться.
Индия схватила рюкзак, стала трясти им прямо перед его носом.
— Ничего я не боюсь, — выпалила она.
Джек отодвинул ее руку от своего лица.
— Это все чушь собачья. Может, ты и не боишься болтаться по свету и лазить по темным пещерам, набитым человеческими останками, и все-таки ты ужасная трусиха. Ты прошла по висячему мосту и не испугалась акулы, зато боишься опоздать или выглядеть смешной, боишься признаться, что тебе бывает одиноко. Тебе страшно даже подумать, что кто-нибудь полюбит тебя или что у тебя будут дети. А еще ты боишься ошибиться так же, как твоя мать, и сделать в жизни неправильный выбор.
Индия горько рассмеялась в ответ, но смех ее звучал фальшиво.
— Да как ты смеешь? Как ты смеешь читать мне нотации о мужестве и храбрости, когда сам за десять лет так и не отважился вернуться на Ракайа и узнать правду.
Эти жестокие слова сорвались с ее губ сами собой, и она тут же пожалела о них, но было слишком поздно. Джек побагровел и дернулся как от пощечины.
— По крайней мере я знаю, от чего убегаю, — тихо проговорил он, цедя каждое слово. — А ты… ты даже понятия не имеешь, от чего бежишь.
Он повернулся и пошел прочь. Индия осталась стоять одна на черном песке пляжа, прижимая рюкзак к груди. С отчаянием она смотрела ему вслед и думала, что никогда в жизни ей не было так одиноко и страшно.
* * *
Замешкавшись у входа в бунгало, Индия услышала веселый смех Синтии Ватсон. Она стояла у натянутой меж деревьев бельевой веревки с мокрой мужской сорочкой в руках. Позабыв обо всем, Синтия, задрав голову, наблюдала за двумя желто-зелеными шумными птичками.
Индия направилась к ней.
Ей многое не нравилось в деятельности миссионеров, но все же она не могла не восхищаться этими людьми. Ватсоны избрали нелегкий путь. Острова Океании сплошь усеяны могилами миссионерских жен и детей.
— Мисс Макнайт, — защебетала Синтия, завидев приближающуюся к ней девушку. — Доброе утро! Что вы думаете о вчерашнем луау?
— Довольно забавно. Хороший материал для моей книги, — ответила Индия.
— Вильям, конечно, впал от этой новости в бешенство, но я была уверена, что вам-то их праздник понравится.
— Скажите, а какое-нибудь судно заходит на Вайгео? — спросила Индия и, подойдя к корзине с бельем, достала оттуда фартук и повесила на веревку.
— Вам в какую сторону надо?
«В любую», — чуть не выпалила Индия. Но вовремя вспомнила, что ее сундук остался в гостинице на Нойбренене.
— На запад, — ответила она.
— Завтра или послезавтра должен быть пароход с острова Фиджи. Кстати, скорее всего это будет последнее судно в этом сезоне. Потом до апреля ни одного утлого суденышка не дождешься.
Индия кивнула. Сезон дождей тянулся в этих местах с декабря до апреля. Дожди не прекращались ни на один день. Из-за угрозы попасть в сильный шторм суда в этот период не покидали гавани. На отдаленных малонаселенных островах изоляция становилась невыносимой. Были известны случаи, когда торговцы из Европы или Америки, а также миссионеры и их жены не выдерживали и попросту сходили с ума. Некоторые, не в силах дождаться окончания ненастья, выходили в море и погибали. Индия надеялась встретить сезон дождей уже на Гавайях и мысленно молила Бога о том, чтобы не застрять на Нойбренене.
Миссис Ватсон встряхнула нижнюю юбку и повесила сушиться.
— Вам очень повезло, что ваша яхта не затонула в открытом море. Вильям ходил сегодня утром к бухте. Он говорит, что ее можно поднять.
