– Я думаю о тебе каждую ночь, Маргарита.
– Правда?
– М-м… – Его голос был похож на мурлыканье. – Я лежу в постели и думаю о том, как было бы хорошо, если бы ты была рядом.
Маргарита почти перестала дышать. Но какая-то частица ее, какой-то укромный, но чувственный уголок в душе заставил ее спросить:
– О чем ты думаешь?
Он усмехнулся, явно довольный ее вопросом.
– Я думаю о том, как буду делать вот это.
Он так крепко прижал ее к себе, что она ощутила его твердую плоть. Она издала какой-то звук, возможно, назвала его по имени.
– А еще много думаю о том, чтобы сделать это.
Его проворные пальцы расстегнули пуговицу на спине. Маргарита сглотнула. А потом еще два раза, когда до нее дошло, что он успел расстегнуть еще три пуговицы, пока она сделала всего один вдох.
– Но больше всего я думаю о том, чтобы сделать это.
Одним движением Деймон поднял ее на руки, так что ее юбка обвилась вокруг ее ног, а верх платья соскользнул вниз, почти обнажив грудь. Девушка вцепилась ему в плечи, ей показалось, что она стала невесомой и парит в воздухе, но тут он опустил ее на постель.
Деймон лег рядом. Опершись на одну руку, другой он стал гладить ее обнаженную грудь.
– Какая прелестная, какая мягкая, – бормотал он.
– Что ты делаешь? – прошептала она.
Он медленно улыбнулся, как сытый кот.
– С тобой?
Она кивнула.
– Это зависит… – сказал он и стал водить языком там, где только что была его рука. – Что ты чувствуешь?
– Я не знаю, – призналась она.
– Какая прелесть!
Он смотрел на нее и улыбался, а она подумала о том, будет ли его прикосновение таким же захватывающим дух, как его взгляд. Он лишь смотрел на нее, а она вся напряглась.
– Ты такая красивая, – сказал он и легко провел ладонью по ее соскам. Так легко, словно это было дуновение ветерка.
О да, его прикосновение подействовало куда сильнее, чем его взгляд. Она почувствовала это внизу живота. Это прокатилось по всему ее телу, до самых кончиков пальцев ног. Она непроизвольно выгнула спину в своем желании быть ближе, ощутить еще больше…
– Я предполагал, что ты прекрасна. Но такого я не ожидал.
– Чего? – прошелестела она одними губами.
– Что ты само совершенство. Более чем совершенство.
– Эт-то невозможно, ты не можешь!
Он сделал что-то такое… такое, отчего остатки ее разума улетучились, а загнанные в самые глубины желания поднялись на поверхность.
– Чего я не могу сделать? – с невинным видом спросил он, лаская при этом ее соски, чувствуя, как они твердеют все больше.
– Ты не можешь сделать что-нибудь… что-нибудь…
– Не могу? – сказал он с дьявольской улыбкой. – По-моему, я только что это сделал.
– Нет, ты не можешь сказать, что я более чем совершенна. Так по-английски не говорят.
И тут он неожиданно замер.
– Я тоже так думал. Совершенство абсолютно, не так ли? Нельзя быть слегка уникальным или более чем совершенным. Но ты почему-то…
– Слегка уникальна?
– И более чем совершенна.
Она дотронулась до его щеки, а потом отвела с нее прядь волос и заправила ему за ухо. В лунном свете его волосы казались еще более золотистыми, чем обычно. Она не знала, что говорить, что делать. Маргарита знала одно – она любит этого человека.
Она не помнила, когда это произошло. И это не было похоже на решение выйти за него замуж, хотя оно тоже пришло неожиданно. Эта любовь тихо прокралась, потом все больше набирала силу, пока в один прекрасный день она не почувствовала – это она. Это была настоящая любовь, и она останется с ней навсегда.
И когда Маргарита это поняла, ей захотелось принадлежать ему. Здесь, в своей постели, в тишине этой ночи. Она захотела любить его так, как женщина любит мужчину, – хотела, чтобы он взял все, что она может дать. То, что они не женаты, не имело значения. Они ведь скоро поженятся. Это произойдет сегодня ночью. Она уже не может ждать.
– Поцелуй меня, – шепнула она.
– Я уж думал, что ты никогда не попросишь.
Но он коснулся ее губ лишь слегка. Потом она ощутила его горячее дыхание на своей груди. А потом…
– О! – стонала она.
Наслаждение нахлынуло, захватив каждый уголок ее тела. Она схватила его голову и запустила пальцы в густые волосы. Ей казалось, что больше она не выдержит, и все же не хотела, чтобы он остановился.
– Деймон… Я… Ты…
Его руки, казалось, были везде, прикасаясь, лаская, незаметно избавляя от того, что было некогда платьем.
Она запаниковала. Она хотела этого, но ей почему-то стало страшно.
– Я не знаю, что делать.
– Все хорошо. – Он сдернул с себя рубашку с такой силой, что было удивительно, как не оторвались все пуговицы. – Я знаю.
– Да, но…
– Ш-ш. – Он приложил палец к ее губам. – Позволь мне показать тебе. – Он смотрел на нее, и в его глазах заплясали чертики.
Он отнял палец от ее губ, и она тут же заговорила:
– Но я боюсь, что я…
Он вернул палец на прежнее место.
– Я знал, что так и будет.
Она смотрела на него сердито. Вернее, старалась. У Деймона была удивительная способность заставить ее смеяться над собой. Она чувствовала, как ее губы задергались.
– Будешь молчать?
Она кивнула. Он притворился, что задумался.
– Я тебе не верю.
Она уперла руки в бока, что было довольно комично, если учесть, что она лежала, и притом почти обнаженной, всего в нескольких дюймах от него.
– Ладно. Но единственные слова, которые я разрешаю тебе произносить, это – «О Деймон» и «Да, Деймон». – Он поднял палец.
– А как ты отнесешься к «Еще, Деймон»? – спросила Маргарита.
Он едва не засмеялся.
– Да, это тоже недурно.
Она почему-то знала, что все будет хорошо. Возможно, он уже проделывал это. Даже, может быть, сто раз с женщинами гораздо красивее, чем она. Это не имело значения. Он – ее первый, а она – его последняя.
Деймон повернул ее лицом к себе, чтобы поцеловать. Его пальцы погрузились ей в волосы, освободив их от замысловатой прически, и они рассыпались по кровати. Она провела рукой по его груди, изучая кожу, контуры мышц. Потом провела пальцем вниз по его бедру до того места, где начинались бриджи.
Маргарита почувствовала, насколько ему это приятно. Мышцы становились твердыми под ее пальцами, а когда ее рука оказалась ниже пупка, он с шумом выдохнул. Она улыбнулась, чувствуя свое могущество, свою женскую силу.
