Теперь Фиделия, она же Мэри Смит, она же Фифи, могла начать новую жизнь. Она продала свой золотой слиток. Вырученные ею деньги в 60-м году при тогдашних ценах были целым состоянием. С младенцем на руках, которого она назвала Курцем, Фиделия отправилась в Южную Америку, где твердо рассчитывала найти отца. Очевидно, они просто разминулись в послевоенной неразберихе, царившей в Европе. Она собиралась искать его в Буэнос-Айресе и Монтевидео, в Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, в Лиме и Мехико-Сити.
В Южную Америку Фиделия так и не попала. Она доехала до Больцано и заночевала в доме-пансионе. Утром она собиралась сесть на поезд до Милана, а оттуда улететь самолетом. У нее в сумочке лежали билеты. Но прежде она хотела увидеть место, где ее отец проехал верхом на белой лошади. Она пришла в лес. Что она рассчитывала найти? Этого она и сама не знала. Может, когда увидит, тогда и поймет? Ей был двадцать один год. Она бродила среди залитых солнцем сосен и вспоминала.
В детстве у нее были светлые волосы. Она носила белые и красные банты в тон носочкам.
В семь лет Фиделия познакомилась с псом Грязнулей, который, впрочем, любил воду и откликался исключительно на итальянские команды. Первый раз она его увидела у пруда. Он вышел из воды и отряхнулся, обдав ее тысячью брызг.
Она часто убегала из санатория. Однажды они с Грязнулей даже добрались до Гриса. Их поймали и привезли обратно в черном «мерседесе». Она плакала и кричала до тех пор, пока машину не остановили и не позволили ей посмотреть номерной знак. Нет, не TL 9246. Воспитатели приковали ее красный велосипед цепью к забору. Каждое утро она делилась с велосипедом кукурузными хлопьями и повторяла, что он должен набираться сил для большого путешествия, которое им предстоит совершить. Фрау Стриппс должна была за ней постоянно присматривать, но ей было не до девочки, она предпочитала игры со взрослыми мужчинами – механиками из гаража и мужчинами, приходившими чинить пишущие машинки; она скрывалась с ними в лесу, и там эти мужчины снимали с нее трусики.
Однажды Фиделия украла фотоаппарат, чтобы снимать себя в зеркале или с расстояния вытянутой руки. Она делала это для отца – ему будет интересно посмотреть, как она росла в его отсутствие.
В постель Фиделия брала с собой красный шарф. Он действовал на нее успокаивающе.
Красный был ее любимым цветом, а любимыми ягодами – вишня. Она частенько просила фрау Стриппс купить ей вишен, а за это та иногда пользовалась ее спальней на чердаке, когда хотела уединиться с очередным своим другом. Или подружкой. Девочка долго посасывала сладкую мякоть, стремясь протянуть удовольствие. Косточки она собирала. Ее коллекция, насчитывавшая не одну тысячу косточек, хранилась в чемодане. Зубы она чистила плохо, на что всякий раз обращал внимание приходящий дантист из Красного Креста, а также его сын. Фиделия всегда посещала дантиста, а он, в свою очередь, не забывал посетить фрау Стриппс в комнатке ее воспитанницы, что оборачивалось для последней очередной порцией вишен и пополнением ее коллекции вишневых косточек.
Фиделия каталась на карусели, которая крутилась вокруг своей оси, подобно земному шарику. Вот так и она когда-нибудь будет накручивать круги в поисках отца. Порой к ней на карусель подсаживались ее друзья-приятели. Но они в санатории надолго не задерживались. Всех их забирали в семьи, в Германию или Люксембург. Им незачем, как ей, путешествовать по свету.
Фиделии то и дело хотелось подержать в руках свой золотой слиток. Один из секретарей по доброте душевной доставал из сейфа слиток и позволял девочке поиграть с ним на ковре в кабинете, пока он обзванивал агентства по усыновлению детей в разных странах. Фиделия столько раз держала золотой слиток в руках, что могла описать его с закрытыми глазами. На одной грани был оттиск цапли, на другой номер FFMS 567. Эти буквы не давали ей покоя. Из этих инициалов складывались все ее имена! Фиделия Фифи Мэри Смит. А что значили эти цифры?
Однажды ее попыталась удочерить американская бездетная чета. Они специально к ней приезжали, и всякий раз она умудрялась обкакаться из вредности. Она опять убежала из санатория, но сторожа ее нашли и уговорили вернуться под тем предлогом, что ее пес Грязнуля и ее красный велосипед очень сильно по ней скучают.
Чемоданов у нее на чердаке становилось все больше и больше. Они были набиты придуманными воспоминаниями. Например, как она будто бы ездила в Лондон и там ходила на выставку гладиолусов. Или как падал снег желтого цвета, потому что к нему был подмешан песок из Африки. Снег этот быстро растаял, и, чтобы скрыть разочарование, она очинила точилкой карандаш и ссыпала в чемодан желтую стружку. Был у нее отдельный чемодан с углем. Когда у нее будет особенно скверно на душе, она разожжет костер и поджарит себе на огне вкусный тост.
Когда Фиделии исполнилось тринадцать лет, ей разрешили помогать туристам на соседнем горнолыжном курорте. Туристы угощали ее коктейлями, и ей нравилось это состояние легкого тумана в голове. Она стала подворовывать напитки в баре, чтобы с их помощью грезить о Южной Америке и их совместной жизни с отцом. Фиделия шнуровала и расшнуровывала ботинки горнолыжников, а они гладили ей волосы, и это ее немного напрягало.
Она часто садилась к мужчинам на колени. Ей нравились их комбинезоны.
Когда Фиделии исполнилось четырнадцать лет, она попросила отпустить ее в Линц. Ее прабабушки давно не было на свете. Она умерла через три дня после того, как послала Фиделии золотой слиток. Наверное, чувствовала приближение смерти. Зато Фиделия встретилась с сестрой прабабушки, которая многое помнила или думала, что помнит. Так, она слышала от своей покойной сестры, что мама девочки отлично готовила, особенно спаржу и спагетти. После этого Фиделия решила стать специалисткой по этим блюдам. Вот вернется в санаторий и будет царить на кухне.
Сестра ее прабабушки была давно прикована к инвалидному креслу. В воскресенье они решили прогуляться по безлюдному городу. Фиделия везла старую даму, а та рассказывала ей про золотой слиток и про то, как ее отец служил во французском городе Во, а потом приехал в Линц и сказал своей бабушке: «Больше всего на свете люди любят золото, поэтому я выкуплю свою дочь, у кого бы она ни находилась». Вместе они собрали все фамильные украшения. Они достались бы Фиделии по наследству, повернись все по-другому. Там были золотые часы на цепочке и замочек от прабабушкиной сумочки, золотое пресс-папье, изображавшее боевой корабль, и семь золотых колец, брошь в виде бабочки «мертвая голова», три золотые монеты эпохи Наполеона, а также панагия, хранившаяся в семье на протяжении трех поколений.
Все это золото отец Фиделии переплавил в один слиток и спрятал в специально нашитый внутренний карман брюк. Через год ее отец снова побывал в Линце. В тот приезд он сказал, что, по слухам, дочь находится в Швейцарии. Золотой слиток он вернул бабушке, так как теперь у него были другие планы. С одним слитком соваться к швейцарцам, у которых этих слитков сотни тысяч, бесполезно.
В пятнадцать лет Фиделия чувствовала себя такой одинокой и несчастной, что когда ее Грязнуля заболел, она чуть не утопилась в том самом пруду, где когда-то его подобрала. Она хорошо помнила, с каким удовольствием он плескался в воде. Может, счастье находилось на дне пруда? Зачем множить печальные воспоминания, когда их и так с избытком?
