Незнакомка и бровью не повела. Ничего не сказав, она явно ждала продолжения.
— Это не какая-нибудь особая краска, нет? — Линдси снова повернулась к картине. — Голограмма, к примеру?
«Ясно. Больше мне в этой галерее показываться нельзя». Линдси постаралась утешиться мыслью, что она не первый гость, перебравший шардоне на открытии выставки.
— Но вы правы, картина волшебная, — заметила незнакомка, и, когда Линдси обернулась — не ослышалась ли? — безмятежность на лице женщины сменилась улыбкой.
27
— То есть картина в самом деле оживает? — спросила Линдси.
— В самом деле. Только не всем дано это увидеть.
Линдси на мгновение потеряла дар речи.
Наконец, не найдя никаких других слов, протянула руку:
— Меня зовут Линдси. Линдси Макдермотт.
— Тейт. — Женщина пожала ей руку.
Тейт? Линдси недоуменно заморгала. Тейт — девичья фамилия Линдси, и ей показалось, что незнакомка исправила ее ошибку.
— Ваша фамилия — Тейт? — уточнила Линдси.
— Нет, дорогая, — ответила женщина. — Ваша.
Линдси прищурилась на странную особу. Уйма людей знает Линдси Макдермотт — все-таки светская львица. Женщина могла слышать о ней, могла знать, что ее девичья фамилия Тейт. Линдси и сама часто представляется Тейт-Макдермотт.
— Да что это я? — усмехнулась незнакомка. — Позвольте и мне представиться — Грета Крейвен.
— Очень приятно, Грета. — Линдси хотелось поинтересоваться, откуда Грета знает ее девичью фамилию, но вместо этого она спросила: — Вы хозяйка галереи?
— Да.
Линдси опять повернулась к картине и засмотрелась на звезды.
— Да… И впрямь необычная вещь. И часто она… э-э… оживает?
— Она оживает только для тех, кто готов это увидеть.
— Правда? А кто может увидеть? Любой?
— Пока вы единственная. Кроме меня.
Дважды за один вечер лишиться дара речи — пожалуй, чересчур. Линдси оцепенела, во рту пересохло. Попробовала сглотнуть, ничего не вышло. Она пялилась на картину с застывшей на лице нервозной улыбкой. И лишь когда вспомнила, что у нее в бокале еще осталось немного вина, когда отхлебнула — лишь тогда к ней вернулся голос.
— Только я? — выдохнула она, переведя взгляд на Грету.
Та кивнула.
В высшей степени уклончиво. Похоже, словами Грета разбрасываться не привыкла. Ее немногословность напомнила Линдси прием, которым пользуется Джеймс на собеседованиях: просто кивает на каждый ответ соискателя. Говорит, соискателям всегда кажется, что возникшую паузу надо чем-то заполнить, и просто уму непостижимо, какими унизительными для самих себя подробностями они эту паузу заполняют.
Но Линдси на этот крючок не поймаешь. Она молча разглядывала картину, хотя ей до смерти хотелось выведать все, задать миллион вопросов. Например: «С чего бы такая честь выпала мне одной?» Или: «Что вы такое добавляете гостям в вино?»
— Думаю, только те, кто верит в волшебство, хотят и могут увидеть, как оживает картина, — ответила на ее мысли Грета. — А другие не способны распознать магию, даже когда она у них перед глазами. И это очень печально. В мире так много волшебства и так мало тех, кто видит его и понимает. В основном люди предпочитает верить в удачу или не верить ни во что.
Линдси была польщена.
— Я безусловно верю в магию. И всегда верила. По правде говоря, мне кажется, мы все способны творить чудеса. И исполнять желания.
— Вот как? — На лице Греты промелькнула тень улыбки.
— У нас с подружками получилось. Мы собирались вместе и загадывали друг для друга разные желания. Поначалу результаты были потрясающие… — Линдси осеклась, слишком поздно сообразив, что это снова заговорило шардоне и что не следовало выбалтывать тайны Клуба желаний первому встречному.
— Какие именно желания вы загадывали? — Теперь она взирала на Линдси с нешуточным интересом, сдвинув брови над очками в толстой пластиковой оправе.
Назвать что-нибудь ерундовое, решила про себя Линдси. Какой-нибудь пустячок. Как назло, единственное, что пришло на ум…
— Один раз мы остановили дождь.
Глаза Греты закрылись, плечи упали, она резко выдохнула. Однако на лице отразилось полное понимание.
Когда она открыла глаза, Линдси прочитала в них: теперь все ясно.
— Разумеется, остановили, — кивнула Грета.
Тренькнул дверной звонок, они оба вздрогнули и проснулись. Допустим, в три часа дня в субботу дрыхнуть не стоило, но передышка после прописанного гуру секса была необходима, а гостей они не ждали.
— Не открывай, — прошептал Дэн.
Клаудия приподнялась на локтях и выглянула из спальни в прихожую. Дэн ухватил ее за руку и попытался уложить. Звонок снова зазвенел.
— Как это? — дернулась Клаудия. — А вдруг Линдси?
— Тем более не открывай.
— Она уже два раза сегодня звонила. Наверное, что-то важное.
Дэн плюхнулся лицом в подушку. Клаудия подняла с пола джинсы и свитер, спешно оделась. Как удачно, что подушка заглушила его последнюю реплику в адрес Линдси.
— Приведи себя в божеский вид, — бросила Клаудия мужу. — Мало ли что.
Линдси и Клаудия сидели на диване, когда из спальни появился всклокоченный Дэн. Лишь увидев его торчащие во все стороны волосы, Линдси смекнула, что кое-чему помешала.
— Короче говоря, — продолжала Линдси, взглядом провожая Дэна в ванную, — мне ужасно неудобно врываться к вам… — Она повысила голос — явно в расчете на Дэна.
Линдси дотронулась пальцем до кончика носа и сделала Клаудии круглые глаза. Та заалелась как девочка.
— Прости, Клод, — шепнула Линдси. — Я не сразу сообразила.
— Брось, ерунда. — Клаудия с улыбкой глянула в сторону ванной и повернулась к подруге. — Так что она еще сказала?
— Сказала, чтоб отменить заклинания, нужно собрать вместе всех, кто присутствовал при первых заклинаниях. — Линдси криво усмехнулась. — А это значит, что…
— …нам нужна Джил, — простонала Клаудия. — Отлично. И как же мы ее раздобудем? Она даже не явилась на собственную выставку…
Линдси молча взирала на Клаудию: дескать, это не ее, Линдси, проблема. Она уже всем уши прожужжала, как ее бросили в галерее на произвол судьбы.
Здорово, думала Клаудия. «Миссия невыполнима 3», а она сама — в главной роли. Клаудия уже сомневалась, стоит ли вообще отменять заклинания, а теперь предстояло каким-то образом притащить Джил на следующую встречу Клуба. С какого боку браться, кто бы подсказал? Чем можно заманить Джил?
