Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Как же Шурочке стало вдруг ее жалко! И как жалко себя! Она упала на колени перед кроватью и зарыдала:
– Маменька, маменька! Что вам принести? Попить? Морсу? Лекарства? Что?
Евдокия Павловна посмотрела на младшую дочь, и ее обескровленные губы беззвучно зашевелились.
– Что? Что вы хотите? Я принесу! – Она вскочила. – Скажите же, что вы на меня не сердитесь! Что вы меня любите! Не можете же вы совсем меня не любить? Ведь я тоже ваша дочь! Ну, дайте же хоть какой-нибудь знак!
Евдокия Павловна подняла левую руку. Шурочке показалось, что мать хочет ее приласкать. Или перекрестить? О! Это и есть долгожданный знак! Мать ее поняла! Она ее услышала! Наконец-то! Шурочка нагнулась над больной. Евдокия Павловна зашевелила губами. Потом собрала все свои силы и оттолкнула младшую дочь.
– Прочь… – догадалась та. – Прочь…
Она распрямилась. Слезы высохли сами собой. И в сердцах, прищурившись, сказала:
– Ну и лежите тут! А я уж сама о себе позабочусь!
Едва она вышла из комнаты матери, внизу раздался какой-то шум. Кажется, у Иванцовых сегодня день визитов. Опять кто-то приехал! Ей было все равно. Она пошла в свою комнату, взяла со стола книгу и попробовала читать.
Из гостиной доносились какие-то звуки. Звенела посуда, кто-то перебил клавиши фортепьяно. Там громко разговаривали и, кажется, смеялись. Смеялись? У кого в такой мрачный пасмурный день есть повод веселиться? Шурочка невольно прислушалась.
И тут в ее дверь забарабанили. Это была Жюли, которая кричала:
– Даша! Сашенька! Скорее все в гостиную! Наша Софи выходит замуж!
Шурочка отбросила книгу. Софи?! Замуж?! Да за кого?! Сгорая от любопытства, она тут же открыла дверь. Сияющая Жюли заговорила взволнованно:
– Ох уж наша тихоня Софи! На двух балах потанцевала в это лето, а к ней уже сватаются!
– Да кто?
– Как это кто? Поручик из того армейского полка, что расквартирован в наших краях! Тот самый поручик, с которым она и танцевала на балах!
– С каким поручиком? Что ты мелешь? Разве так выходят замуж? – удивилась Шурочка.
– Да ты сама пойди да посмотри! Он там, сидит в гостиной! Жених! Только что переговорил с папенькой, папенька дал согласие, да и в приданом, кажется, сошлись. Софи светилась от радости. Все так счастливы! Господи, радость-то какая!
– И что же теперь с ней будет? Он же на службе? – спросила Шурочка.
– Уедет с ним в полк, должно быть, – радостно ответила Жюли. – Будет жить по гарнизонам. Нас, женщин, нынче много так и живет, не одна Софи! Ах, какое же это счастье!
Счастье? Жить по гарнизонам? С каким-то поручиком, лица которого Шурочка даже не может вспомнить?
Они услышали громкий стук: распахнулась дверь в комнату Долли. Сестра стояла на пороге и была, похоже, не в себе. Странно смеялась и все время переспрашивала:
– Вот как? Софи? Замуж? Ха-ха! Она что, выходит замуж? Ее повезут в церковь венчаться? Она будет в белом платье и в фате? Разве она выходит замуж? Разве так бывает?
– Успокойся, Дашенька, – ласково заговорили с ней Жюли. – Пойдем в гостиную, и ты сама все увидишь. Жених теперь хочет познакомиться со всем нашим семейством. Вас всех туда звали. Надо же отметить помолвку!
– А что, и свадьба будет? – жадно переспросила Долли.
– Ну конечно, будет! Идем же!
Долли дала увести себя в гостиную. Но сестры всерьез за нее беспокоились: глаза блестят, лицо бледное, губы искусаны, волосы не прибраны. Попытались поправить ей прическу, но Долли оттолкнула руку, и ее оставили в покое.
Сцена в гостиной произвела на Шурочку сильное впечатление. Она даже закусила губу, чтобы не рассмеяться. Молодой военный в парадном мундире с чрезмерно увеличенными и сильно загнутыми вверх эполетами, маленького роста, со смешными усиками был чрезвычайно забавен! Казалось, повсюду мелькают его эполеты, и только они одни! Поручик то крутился подле Софи, то обхаживал будущего тестя, то прикладывался к ручке Мари, сидящей на диване. Прыгал, как бойцовский петух, и все время наклонял голову набок совсем по-птичьи.
Софи светилась от счастья, ее карие глаза сияли, подбородок был гордо приподнят. Она победно смотрела на сестер. «Что? Обскакала я вас? Какова?» – читалось в этом взгляде. Шурочка развеселилась. Во всяком случае, тайна Софи была раскрыта. Во время фейерверка сестра вовсе не крала алмаз, она секретничала со своим избранником, а потом с неделю нервничала, ожидала его визита и предложения руки и сердца. Отсюда и слезы, вспышки ревности, неожиданная злость. И вот теперь она счастлива! Шурочка невольно улыбнулась. Да, поручик был смешон, и Софи смешна, смешон и счастливый отец Василий Игнатьевич Иванцов. «Слава богу, слава богу!» – беспрестанно повторял он. День, который так скверно начинался, закончился так счастливо! И приданое за Софи дают небольшое, однако ж устроилось! Дочь выходит замуж! Лежечев тут же был забыт, об этом решил Василий Игнатьевич подумать потом. А сейчас он все-таки празднует помолвку! Все они, и поручик, и Софи, и отставной майор, так искренне радовались, что Шурочка тоже невольно улыбнулась. Ну и слава богу!
– Позвольте представиться, – тут же подскочил к ней смешной офицер. – Поручик Осинкин. Вашу ручку извольте-с. Я прекрасно вас помню-с. Как можно вас забыть? Вы та барышня, что все время танцевали с их сиятельством-с!
И поручик почтительно склонился над ее рукой. «Ах, вот оно что! – подумала Шурочка. – Поручик-то не глуп! Сообразил, как можно приблизиться к светилам! Ай да Осинкин!» Поручик все еще расшаркивался перед ней. Шурочка поймала ревнивый взгляд Софи и чуть не рассмеялась. Давай, стереги свое сокровище! Она улыбнулась поручику так, что тот приосанился. Но Василий Игнатьевич был на страже. Он тут же к ним подскочил и увел будущего зятя. Иванцову все время казалось, что «отродье» опять все испортит. Чего еще ожидать от девки?
– Вот, собственно, и все мое семейство, поручик, – заговорил он ласково, охаживая жениха, будто породистого скакуна, которого готовят к скачкам. – Жена, извините, приболела. Вот гляжу я на вас… Ох, молодость, молодость! Я и сам, как вы, знаете, служил. В Павловском гвардейском полку. И вышел в отставку майором, – подчеркнул Иванцов.
Гвардейские полки, принадлежавшие к «новой» гвардии, были особо привилегированными перед всеми остальными, поэтому поручик Осинкин невольно вытянулся перед Иванцовым в струнку. А тот продолжал:
– Мы – знатного рода и гордимся этим. И я, и жена моя, Евдокия Павловна. Князья Михайловы-Замойские, слыхали о таких? Слыхали. Со знатным родом породнитесь, поручик, со знатным. – Осинкин еще не знал, что Василий Игнатьевич собирается надуть его с приданым, денег-то в семье нет вовсе, и слушал, открыв рот. – Но надобно оставить жениха и невесту одних. Пусть поговорят наедине о том о сем. На законных, так сказать, основаниях, – не преминул подчеркнуть Василий Игнатьевич.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
