— Есть шанс приблизиться к решению. Тебя это не заводит? Адреналин в кровь не поступает?
Иван закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Да, раньше такое его заводило. Сейчас… Сегодня. Нет. Была усталость. И зарождающаяся уверенность, что все будет еще хуже. Что правда не принесет облегчения, не вернет миру четкость и ясность.
Сколько бы ни осталось жить, придется это делать в новом мире. В другом мире. Или…
Или, наконец, рассмотреть, в каком мире на самом деле он все это время жил.
Глава 08
Вообще-то мир выглядел просто. Нет, политика, разборки между государствами, совместная эксплуатация месторождений нефти и газа, взаимные упреки в обмане и недобросовестности — все это, естественно, было и исчезать не собиралось.
Иван честно не вникал в подробности всего этого, как и большинство жителей Земли. Наверное, вся эта суета была важна для выживания человечества и просто необходима для противостояния варварству — очень может быть.
Но для Ивана и для подавляющего большинства людей важно было не то, кто победит в общеевропейских выборах или станет президентом Соединенных Штатов. У каждого было два варианта существования. Два. Не больше.
После того как Господь вернулся на Землю, а та приобрела, наконец, свой настоящий вид, главной целью всякого человека должно было стать обретение жизни вечной. Ну или, говоря попроще, попадание в Рай.
Все было предельно просто: живешь праведно, соблюдаешь Закон, не грешишь, а если все-таки согрешил, то покайся — и все у тебя получится. То есть, как разъясняли священники в церквях, преподаватели Закона Божьего в учебных заведениях и воспитатели с капелланами в армии, крестился — держись. Сколько тут нужно потерпеть? Несчастных семьдесят лет? Хорошо, семьдесят пять. Женщинам чуть больше, мужчинам — меньше. Сносишь терпеливо, преодолеваешь соблазны и не приемлешь грех — быть тебе в Раю.
Если согрешишь и не успеешь принять меры или вдруг так согрешишь, что никакие меры не помогут, — идти тебе в Ад, на муки вечные.
Все просто и доступно. И, собственно, выбора тут никакого не было. Несколько первых лет после Возвращения.
Правда, и возможностей увернуться от греха было не очень много. Религиозные войны велись широко, с размахом и выдумкой. Оружие массового поражения из арсеналов исчезло само собой, вместе с самолетами, вертолетами и ракетами, но пушки, пулеметы с автоматами и холодное оружие продолжало функционировать.
То, что Господь вернулся было, конечно, приятно. И то, что куда-то вдруг исчезла половина населения Земли: мусульмане, иудеи и представители прочих ложных религий, — истинно верующих не могло не радовать. Прибрал Господь, явил свою волю.
Но.
Это самое «но», как понял из книг Иван, поставило в тупик очень и очень многих. Христиане-то были неоднородны. Ну сложилось так, что верить-то верили в Бога все, но по-разному. И считали свой способ, естественно, самым правильным. Да и ладно, если бы только это. В конце концов пришли бы к общему мнению, что все правы, рано или поздно.
Но.
Вот это второе «но» поставило многих в тупик и привело к большому кровопролитию. Кроме истинно верующих остались на Земле и неверующие, жившие без Бога в душе и не выбравшие к моменту Возвращения себе религию.
Значит, подумали верующие, не только мы, познавшие истину, но и те, кого к ней еще нужно привести, живут на Земле. И что мы, истинно верующие, должны сделать? Правильно, приводить, не жалея сил. И крови.
Отец Серафим все это объяснял, естественно, другими словами, подводил логическую базу под заблуждения людей, объяснял скрытый смысл всего, что произошло после Возвращения, но для себя Иван картину рисовал простенькую и однозначную. Я — православный. Католик, с моей точки зрения, ведет себя неправильно, напридумывал там чего-то с чистилищем, и вообще, накопилось за долгие годы. Если безбожника нужно привести в правильную веру для его же пользы, то и католика-протестанта-баптиста-мормона нужно привести туда же.
Ну и, соответственно, католику-протестанту-баптисту-мормону пришла в голову та же замечательная идея. И понеслась.
Вначале начались мелкие конфликты за потенциальных обращенных, потом встал вопрос, а какое такое право имеют неправильно верующие на ставшие вдруг бесхозными полезные ископаемые, освобожденные из-под власти неверных?
Воевали долго, лет десять. А попробуй повоевать и не согрешить, да так, что райские ворота для тебя будут все равно, что заколочены. И вот тут появился у людей выбор.
Страшный день для человеков, подчеркнул отец Серафим во время очередной накачки. Самое страшное испытание для слабых духом и нетвердых в вере.
Появилась Служба Спасения, запахло в воздухе серой, стали появляться на стенах надписи «Дьявол не врет». И что самое неприятное — Дьявол действительно не врал.
Все было очень просто и доступно.
Подходит к солдату перед самым боем этакий живчик в черной рубашке с золотыми значками на воротнике. Иван себе это представлял именно так — со знаками различия и форменными рубашками, хотя на самом деле во время Религиозных войн за такую форму можно было запросто схлопотать чего-нибудь твердое и несъедобное в желудок.
Первоначально представители Службы Спасения пытались особо не выделяться, это уж после подписания Акта о Свободе Воли…
Тут была непонятка. Лично для Ивана было совершенно непонятно, как в самый разгар Религиозных войн все — и это самая большая загадка — все христианские лидеры вдруг взяли и подписали с Дьяволом тот самый Акт.
Только-только сжигали за небольшое различие в толковании священных текстов, как вдруг — бац, веруй во что хочешь. Это было непонятно не только Ивану — многим и многим миллионам простых людей это тоже показалось странным, и началась Смута.
Все было совсем смешно — теперь убивали не христиане христиан и неверующих, а вылавливали предавшихся и служителей Ада и убивали. Причем вылавливали обычные люди, обыватели, а сверху, от отцов Церкви, требовали прекратить, перестать, помнить об Акте Двенадцати… Полная неразбериха, которая еще через пяток лет почти совсем прекратилась.
А Служба Спасения — не исчезла.
Методика была простая и очень понятная. «Ты веруешь?» — спрашивали у смертельно больного парни из Службы. «Верую», — слабым голосом отвечал смертельно больной, морщась от запаха серы. «А грешил?» — «Грешил…» — «Тебе все отпустили?» — «Все…» — «А ты в священнике уверен? Если он сам грешен, его отпущение тебе поможет?»
Больной задумывался, хотя на размышления времени и не оставалось. И ему предлагали подписать Договор. Все просто — можешь честно умереть, надеясь, что все у тебя в порядке, у священника — нормально и ждет тебя вечное блаженство. А если где-то произошла накладка? Тогда что? Помрешь и уже в Аду сообразишь, что прокололся. И гореть тебе… А вот если ты подпишешь Договор, то райских кущей тебе, естественно, не видать. То есть абсолютно. Не летать тебе на облаке, не вкушать райских наслаждений, но и в огне не гореть. Жить после смерти без особой радости, но и без мучений. Гарантированно. Что бы ты ни совершил после подписания, кроме попытки отказаться от Договора естественно, все равно в Аду тебя будет ждать стандартный участок, хибара, немного спертый воздух при чуть повышенной температуре и возможность полюбоваться как в геенне огненной плещутся те, кто погнался за журавлем в небе, но не допрыгнул. Не самое маленькое удовольствие, если вдуматься.
