Возможно, что при этих нападениях использовался опыт частей СС, боровшихся против чешских партизан. Их центр был расположен в Райхенберге, который после капитуляции располагался на территории советской зоны оккупации. После капитуляции офицеры этого карательного подразделения решили, что в случае сдачи в плен их участь была предрешена — на их совести были жизни тысячи чешских партизан. Командующий местным гарнизоном попытался убедить эсэсовцев сдаться с плен. Он пытался объяснить им, что неповиновение приравнивало их самих к партизанам и бандитам. Что если бы им даже удалось добраться до Баварии, то американцы расценили бы это как очевидное нарушение правил ведения войны. Несмотря на такие советы, эсэсовцы и некоторые армейские чины предприняли рискованный прорыв на запад. Отряд был неплохо вооружен, но после столкновения с одним из отрядов Красной Армии эти «вервольфы» потеряли все свои танки и орудия. Теперь прорываться приходилось лишь с одним автоматическим оружием. Этот рейд, сопровождавшийся бесконечными вооруженными стычками и локальными боями, длился семь недель. Во время этой нацистской одиссеи эсэсовцам удалось сжечь дотла одну чешскую деревню, напасть на небольшой лагерь немецких военнопленных. Охрана лагеря была перебита, и отряд пополнился несколькими десятками немецких военнопленных. Теперь это стал достаточно крупный отряд, который уничтожил несколько советских и чешских патрулей. Летом этим партизанам все-таки удалось достигнуть Баварского Леса, где они тут же начали нападать на американские посты. Отряд распался в окрестностях Хана, где «вервольфы» совершали последний привал. После этого было решено, что каждый будет пробираться домой самостоятельно. К этому моменту отряд, поначалу насчитывавший четыреста человек, состоял из семи десятков измотанных бойцов. Продолжать войну не было смысла.
Подобные нападения стали серьезной угрозой для безопасности многих людей. Именно по этой причине советские и американские войска продолжили свою номинальную оккупацию Чехословакии, дабы «помочь в ликвидации остатков нацистского подполья». Предполагалось, что сами чехи за время подобного «междуцарствия» должны были сформировать собственную армию и силы безопасности, что оказалось весьма нелегко. Чехи, подобно полякам, сразу же столкнулись с проблемой наличия квалифицированного, а самое главное — дисциплинированного персонала. Как только в мае 1945 года немецкая администрация прекратила свою деятельность, новые власти начали «зачистку» Судет. Главной задачей являлось разоружение местного немецкого населения. Эти меры могли предотвратить возможное восстание и массовое сопротивление, когда бы начались массовые депортации этнических немцев. Немцы, имевшие хотя бы минимальные военные навыки, тут же арестовывались. Но из-за недостатка сил и квалифицированности чешских сил безопасности эта первая чистка была весьма поверхностной, хотя и проводилась очень жестко.
Как видим, власти Чехословакии не преуспели в решении судетской проблемы, они оказались в сложной ситуации. Начав летом 1945 года самостоятельно осуществлять политику депортации этнических немцев, власти Чехословакии, не справляясь с решением этой задачи, хотели обратиться за помощью к американским и советским оккупационным властям. Но Красная Армия и американцы не пошли на этот шаг. В итоге новый режим начал усиленно вербовать в отряды сил безопасности и полицейские части бывших заключенных концентрационных лагерей, репатриированных чернорабочих, вообще всех тех, кто испытывал к немцам личную неприязнь. Но вместе с ними в силы правопорядка попало неисчислимое количество всевозможных авантюристов и откровенных уголовников. Все они рассматривали судетских немцев как объект для наживы и произвола. После немецкой капитуляции новые чехословацкие власти ответили немцам их же жестокостью. Сразу было заявлено, что любой немец, задержанный с оружием в руках, будет расцениваться как диверсант и партизан, а потому на него не распространяется действие Женевской конвенции. Власти Чехословакии взяли открытый курс на уничтожение всех «нацистских франктриеров». Подобная политика принесла свои негативные последствия. В окрестностях Ривицабыл безжалостно уничтожен отряд немцев, которые намеревались сдаться в плен, но были расстреляны. Ихтела пришлось хоронить местным жителям из числа судетских немцев.
Некоторое время (июнь 1945 года) казалось, что ситуация в Судетской области стала успокаиваться. 27 июня власти Чехословакии во всеуслышание заявили, что пограничные области страны не являются какой-то особой проблемой, так как нацистское сопротивление ограничивалось единичными случаями саботажа. Однако уже в июле число сообщений о нападениях «вервольфов» стало напоминать снежный ком, который рос с каждым днем. Ситуация в Судетах была не просто напряженной, она была кризисной. Армия Чехословакии, находившаяся в зачаточном состоянии, не могла справиться с немецкими партизанами. Пражское правительство было охвачено паникой. В конце июля правительство Чехословакии обратилось к командованию Красной Армии с просьбой навести порядок в пограничных областях страны.
Для внезапной эскалации конфликта было две причины. Во-первых, в июле 1945 года в Судетскую область стали проникать многочисленные представители власти и чешские отряды безопасности. Их появление сопровождалось форменным разбоем. Попытки местного населения оказать какое-то сопротивление, воспринимались как «нацистские провокации», за которыми следовали кровавые карательные меры. Это была уже третья стадия насилия на этих территориях. Виток насилия привел к кровавым бесчинствам. Зверства, чинимые новыми чехословацкими властями, не уступали по жестокости эсэсовским «операциям». Простые этнические немцы могли расстреливаться без следствия. Это было банальное сведение счетов, которое не имело никакого отношения к подавлению реального нацистского подполья. Самым отвратительным проявлением этого беспредела стали начавшиеся в конце 1945 года так называемые «дикие изгнания». Немцев не депортировали, а просто выбрасывали на улицу. Без крова и средств к пропитанию оставались целые города и села. Добираться до Германии они должны были сами.
Поскольку чехословацкие власти, поддерживаемые СССР, фактически впервые за многие годы проникли в Судетскую область, представителями силовых структур почти сразу было заявлено о раскрытии «нацистского заговора», который не мог быть выявлен во время первых «зачисток». Подобные заявления вызывают некоторые сомнения. Во-первых, за столь короткий срок было просто нереально выявить признаки существования широкой подпольной сети. Вообще кажется сомнительным, что новые власти в то время могли напасть на след реальных «вервольфов». Но факт остается фактом — в середине июля власти заявили, что ими были разоблачены ячейки «Вервольфа» в окрестностях Райнерца. Согласно тем же заявлениям, у «вервольфов» имелись не только многочисленные тайники с оружием и взрывчаткой (что само по себе неудивительно), но и отлаженные контакты со многими судетскими немцами, которые создали подпольное движение. Последнее утверждение кажется чистейшей воды политическим поводом для проведения еще одной чистки. Получалось, что «нацистский заговор» был нелокальным, то есть присущим только Райнерцу, а охватившим всю страну. В стране разразилась форменная «антивервольфовская» истерия. Предпринимались попытки доказать связь между «Вервольфом» и Судетской «Антифа», которая помогла «вервольфам» получить поддельные документы. Речь шла прежде всего о липовых подтверждениях антифашистской деятельности, что позволяло этническим немцам избежать депортации. Особой популярностью, если верить документам, пользовались фиктивные членские билеты коммунистической партии, которые, естественно, были выписаны задним числом. В итоге эта кампания превратилась в ярко выраженную антинемецкую истерию. «Вервольфами» провозглашались едва ли не все этнические немцы. Депортации подвергались даже немецкие антифашисты, которые имели неосторожность придерживаться «сепаратистских настроений» (то есть выступать за автономию Судет) или выражать недовольство политикой новых властей.
