Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Наиболее серьезным вопросом, требующим разрешения прямо сейчас, был вопрос связи с руководством на предмет доклада оному о событиях, на вверенной территории произошедших. Мероприятие, по понятным причинам, не самое приятное, помноженное к тому же на некоторую запоздалость представляемой информации. И хотя Институт Экспериментальной Истории отношение к военным структурам имел весьма отдаленное, Сергей Идонгович вполне допускал возможность решений дисциплинарного характера. В его случае не самых приятных.
Тут следует сделать некоторое отступление. Для большей ясности. Динамика повествования не позволяла ранее дать характеристику структуры, Сергеем Идонговичем в этом мире представляемую.
Структура эта прогрессорством, в том смысле, как его представляют себе люди, в специфичных областях знания навык имеющие, не занималась. Этим занимались подразделения служб иных, гораздо более прикладных организаций Содружества. И причины подобного прогрессорства были иные. Менее абстрактные и более, скажем так, утилитарные. Нет, не подумайте дурного. Не политика. Стратегия. Кто в трехмерные шахматы играл, поймет. Ведь стабильность всякой системы очень зависит от стабильности и понятийной определенности ее внешних границ. Бездумное же их – границ, в данном случае – расширение ведет, в первую очередь, к их же растяжению, что отнюдь не однозначно способствует их непоколебимости. И, естественно, имелись в Содружестве соответствующие общественные институты, за непоколебимость эту отвечающие.
Планета же, где пребывал Сергей Идонгович, в круг интересов этих общественных институтов не попадала. К счастью. И Сергея Идонговича, и планеты этой обитателей. По младости лет в тот самый период, когда он отрабатывал свою почетную обязанность по защите Содружества, довелось ему присутствовать на просмотре картины, в которой живописалась деятельность этих самых институтов. И хотя фильм был учебный, ощущения он оставил самые впечатляющие. Хотя и не слишком оптимистичные.
Институт Экспериментальной Истории, чьим премьер-резидентом Тивас имел честь состоять, организацией являлся хотя и несколько специфичной, и агрессии не чуждой, что подтверждалось многочисленными гало о героической повседневной жизни ее сотрудников, но по сути своей насквозь гражданской. И деятельность агентов ее можно было, хотя и весьма отдаленно, сравнить с работой тех самых докторов и мастеров с армейской выправкой, предвосхитивших успех Среднеазиатской экспедиции весьма известного в свое время генерала Скобелева. Но Институт Экспериментальной Истории, в отличие от Генерального Штаба Русской Армии, делал упор не на массовость. Его агенты проходили подготовку, как специалисты штучные. Так, например, Сергей Идонгович был здесь один. И занимая один из, скажем так, руководящих постов наиболее действенного политического образования, влиял, а во многом и формируя его внешнюю политику, имел возможность изменять вектор развития всего социума. И до поры такая политика представлялась оптимальной. Но, как выяснилось, лишь до поры. Пока не появился неучтенный внешний фактор.
Перед началом сеанса связи Тивас вполне допускал, что сразу по завершении доклада получит указание на немедленную эвакуацию. Была в коммуникаторе опция, делающая такую эвакуацию очень даже реальной. Обратная связь тоже присутствовала. Потому и подготовил заранее целый ряд аргументов, указание такое нейтрализующих. Настройка коммуникатора не занимала много времени. Хотя и требовала определенной тонкости. Дело в том, что Тивас совсем не собирался в alma mater. Руководство ведь вполне могло пресечь его исследовательские экзерсисы путем императивного оставления на рабочем месте.
Но к удивлению своему, получил он инструкции иные. Прямо противоположные. Действовать сообразно логике событий. То есть, оговоренный вектор развития сохранить и влияние свое вернуть. Полномочия ему предоставлялись сообразно его рангу. То есть, неограниченные. Это попахивало бы издевательством, если бы перед экраном с изображением прямого руководства (в кабинет к которому Тивас сразу переместиться не решился, исходя из приведенных выше размышлений – вполне могли оставить дома и без его согласия) не появилось нечто, напоминающее радужную жемчужину. С горошину размером. Это было очень серьезно. Ведь вкусив этот пакет информации, становился Тивас неразрушим. Хотя и на ограниченный срок. И талантов, необходимых для решения поставленной задачи, получал великое множество.
После завершения официальной части руководство изволило-таки порадоваться его благополучному возвращению из категории пропавших без вести. И откланялось, сославшись на неотложные дела.
* * *
Беседа произвела на Тиваса впечатление неоднозначное. С одной стороны, он был очень даже рад. Оставлять выпестованную им цивилизацию в момент столь пиковый ему, конечно, не хотелось ни в коей мере. Что делать, вжился в роль. Не первый год уже. А вот с другой, его не оставляло ощущение, что о местных сложностях руководству, за исключением деталей, хорошо известно и без его доклада. И указания он получил в рамках проработанного, если уже не реализуемого плана.
Так что теперь Тивас, уютно устроившись в одном из кресел, украшавших собой идущий по всему периметру зала балкон, сидел и, поигрывая коммуникатором, размышлял. Прокручивая ситуацию со всех сторон.
Исключительно неудобным оказался для построения умозаключений крайний дефицит информации. В том числе, некоторое количество сведений от весьма-таки пристрастных наблюдателей. Но определенные выводы все же вытанцовывались. И самый первый был самым тревожным. Вторжение. И на этом, пожалуй, все. Цель, задачи, да и сам источник вторжения оставались в полном мраке. Цели, конечно же, можно было завязать на результаты, но и здесь выстраивалась в высшей степени спорная логическая линия. Ведь результатом всей бурной деятельности неведомых агрессоров явилась дестабилизация. Причем, имеющая сразу два выхода. Конечно же, дестабилизация политическая. И основным ее эффектом явилось то, что Империя, этот серьезнейший фактор, как внешней, так и внутренней политики всей цивилизации, именно, как фактор, на неопределенное время из вектора развития социума исключалась. Совсем. Очень трудно влиять на соседей в условиях собственной внутренней нестабильности. Эффективно и позитивно влиять. А именно таким фактором на протяжение нескольких поколений Империя и была. При этом негативные аспекты воздействия усиливались многократно. Несдерживаемая военной мощью Империи политическая и военная активность соседей вполне могла ввергнуть всю, с таким трудом созданную цивилизацию, в хаос и вернуть обратно в упоминаемые летописями Темные Века. Ведь множество взаимных территориальных претензий сопредельных государств нейтрализовывались именно активной, а подчас даже агрессивной позицией Блистательного Дома. Того самого, которому в свете внезапно, но квалифицированно возникших внутренних неурядиц будет совсем не до них.
Возникал закономерный вопрос. А зачем? Но и вопрос этот, по большому счету, был вторичным. Стратегическим. Сейчас же надлежало вернуть status quo. Именно для того, чтобы сделать невозможным возникновение упомянутых в первой части силлогизма последствий. Задача, достойная титанов древности. Особенно с учетом наличествующих ресурсов. Крайне скромных, чтобы не сказать грубее. И решать эти вопросы надлежало срочно.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
