В принципе, меня готовили, как куклу-болванчика, главная задача которой – не сморозить на переговорах какую-нибудь чудовищную глупость. Обучение проходило в стенах альма-матер – видимо, чтобы не сбежал, дурной пример заразителен, ко мне приставили пяток специалистов. Четырех мужиков и одну женщину. Я обучался азам экономики, специфике венчурного финансирования и зачем-то разговорному итальянскому языку.
Настоящим испытанием стал краткий, но очень интенсивный курс бизнес-психологии, которую преподавала единственная женщина – Варвара Пинская. Однако меня гораздо больше интересовали ее ноги. Есть такие женщины, у которых ноги – это их все. Стройные, изящные, они просились в мрамор, дабы вечно сохранить их прелесть для потомков. Она это знала и ходила либо в мини-, либо в миди-юбках, но с таким разрезом, что дух захватывало. Еще у нее была маленькая, но, подозреваю, очень чувствительная грудь. Возраст огнедышащий – чуть больше тридцати. Уверен, она любила заниматься сексом, но со мной держала жесткую дистанцию – только «вы», любая попытка флирта наталкивалась на холодную отстраненность. Статуя в музее – и та теплее.
Теория усваивалась легко, Максовы снадобья помогали, но, когда дело дошло до практики, я начал пробуксовывать. Это понятно: напротив меня сидели изящные деловые пиджаки, открытые блузки, мини-юбки, голые ноги в босоножках, маникюр на пальчиках. Ежедневно менялись только первые три пункта. На лице – всегда загадочная улыбка. Меня мучили либидо, мысли о Маше… Меня мучили ее ножки…
Собрав волю в кулак, я старался усвоить ее уроки.
– Не вздумайте пытаться читать мысли. Наши партнеры тут же это почувствуют. Надо не читать, а наблюдать, фиксировать, отмечать, запоминать, делать выводы, перепроверять… Перед вами будут настоящие профи. Они не должны догадаться, что вы им не являетесь. На кону очень серьезные деньги. Следите за движением их глаз, рук, ног, положением корпуса. Никаких прямых взглядов в глаза, за исключением тех моментов, когда будете излагать свою мысль, в остальном фокусируйтесь на точке над левой бровью.
– Почему левой?
– Если он левша, то над правой. Первое впечатление о человеке на пятьдесят процентов зависит от визуальных наблюдений, на сорок – от манеры говорить и только десять остается на то, что он говорит. Всегда надо помнить об «эффекте ореола».[17]Общее благоприятное впечатление о человеке обеспечивает первичные позитивные оценки, и наоборот. Явная физическая привлекательность улучшает положительную оценку, приветливая доброжелательная улыбка способствует возникновению доверительности, сметая недоверие и недопонимание. Честное, твердое, мужественное рукопожатие в сочетании с прямым взглядом в глаза нравится почти всем. Энергичная выразительная жестикуляция отражает положительные эмоции и воспринимается как признак заинтересованности и дружелюбия…
Мы прочесывали дебри психологии бизнеса ударными темпами. Варя учила отзеркаливать, присоединяться, читать чувства собеседника и в то же время вести себя естественно и убедительно. Эта женщина-динамо-машина пыталась сделать из меня кого-то другого, кем я до сих пор не являлся. Но это еще полбеды – на сладкое она припасла нечто из ряда вон…
Однажды она пришла на занятия в очень строгом деловом брючном костюме, волосы зачесаны назад, забраны в тугой узел, на лице – темные очки.
– Итак, Владислав, мы приступаем к последнему пункту нашей программы. Завершающий тренинг ассертивности. Предстоит серьезная работа – четыре дня по десять часов.
Эта дама слов на ветер не бросала; словосочетание «серьезная работа» означало, что мой язык как минимум будет висеть на плече. Интересно, сколько Макс ей платит? Я уныло скользнул взглядом по некогда спасительным ножкам: очертания едва угадывались.
– Может, лучше сразу на галеры? А как же топливо – шведский стол, шампанское?..
– Один получасовой перерыв на обед, через каждые два часа – кофе-брейк. С голоду не помрете. Осталось потерпеть всего четыре дня, потом нечто вроде экзамена.
– А что будет, если я его не сдам? Вы меня четвертуете?
– Еще один тренинг и пересдача.
– Шутите? Восемь дней по десять часов?! Что от меня останется?
– Придется работать с тем, что останется. К тому же есть стимул. Именно от вас зависит, как скоро вы встретитесь со своей девушкой.
Я оторопел. Неужели Макс?!
– О, нет! Откуда вы знаете?!
– Об этом нетрудно догадаться. Судя по тому, как вы таращитесь на мои ноги. Девять из десяти моих учеников открыто предлагают мне трахнуться уже на третьем-четвертом занятии. Мы работаем с вами две недели, вы выглядите как доктор Лектор на голодном пайке, но такого предложения не сделали.
– Варя, пойдемте трахнемся!
Она даже бровью не повела.
– Поздно, поезд ушел. Однако не будем отвлекаться… Цель тренинга – достижение трех инсайтов, то есть неких внутренних озарений…
Пауза. Она сидел прямо, ноги и руки скрещены, глаза опущены. Где она прячет удостоверение ГРУ? Может, в трусиках?
– Итак, ассертивный тренинг. Цель: научить вас держать удар, достичь толерантности к любой форме вербальной агрессии. После каждого занятия вы будете читать мою методичку и готовить ежедневный отчет. Список вопросов прилагается.
Она кивнула в сторону столика, на котором лежала брошюра в мягкой обложке – толщиной в солидный роман.
– Сегодня первое занятие. Ваша единственная задача – не покидать это кресло. Дверь открыта, но в случае бегства с тренинга день не будет засчитан, независимо от того, на каком временном отрезке вы попытаетесь это сделать. Правила «стоп» не существует.
– Жарьте, я и не такое видал…
– Это не означает, что вы должны выпадать из процесса, погружаться в себя или вести себя как зомби. Вам понятно? С кресла вставать запрещается.
– Меня что, шпионить засылают? В ЦРУ или Моссад? А если я захочу пописать или еще чего?
– Подумайте об этом заранее. Ждите перерыва. Это ваши проблемы. И последнее: попытка физической агрессии – выход из программы. Это означает, что вы не сможете выполнять работу, к которой вас готовят, со всеми вытекающими последствиями. А теперь хочу вас познакомить со своими помощниками…
Она поднялась со стула и величественно прошагала к двери, выделывая задницей умопомрачительные движения. В комнату вошли двое. Первый – худосочный мужчина лет сорока. Выглядел он женоподобно: узкое лицо, темно-русые волосы, за которыми хозяин следил, как модница, белый джемпер, черные брюки, золотые часы на узкой руке. Он протянул мне нежную вялую ладонь. В первый момент я не врубился, пожимать ее или целовать.
Второй мужик был помоложе, но полная противоположность первому – крепко сбитый, резкий, с пивным животиком. Наглый, самодовольный, круглолицый, с цепкими серыми глазками, на широких плечах – черный костюм в полоску и ослепительно белый галстук. Руку не протянул. Небрежно бросил: «Привет» и плюхнулся в кресло.
