«Дорогая мисс Уилсон! Джейн! (Вы простите меня, что я так решаюсь назвать Вас).
Я пишу Вам как мать. Вы всколыхнули в моем сердце надежду, и я просто не могу молчать. Ведь Алексей — мой единственный сын, и я ничего так не желаю, как его счастья. Вся моя жизнь сосредоточилась в нем, в моем драгоценном мальчике. Особенно после того, как умер его отец.
Вы должны понять меня, Джейн! Ведь Вы такая умная, великодушная, прекрасная, Вы получили прекрасное ликейское образование.
Вы любите Алексея… Мне кажется, это понимают все, кроме него самого и Лены Ладонкиной. Он и эта Лена пребывают в каком-то розовом облаке невинности и иллюзий. Но я вижу, я понимаю, что Вы любите моего сына, несмотря на все глупости, которые он совершил в жизни. И я очень хочу помочь Вам… Вы видите, что наши цели совпадают.
Я расскажу Вам об Алеше. Он был очень способным мальчиком. Ни я, ни его отец — прекрасный, умный человек, руководитель крупного научного центра — не смогли стать ликеидами. Все надежды мы возлагали на ребенка. И он оправдал их. Еще в раннем детстве Алеша отличался сильным, независимым характером, но в то же время он был добрым мальчиком, справедливым. Он очень редко плакал. Был спокойным ребенком, терпеливым. Его многие любили, были хорошие друзья, дети тянулись к нему. Он развился очень рано как личность, и уже года в четыре мог целенаправленно работать над собой, ставить цели и их добиваться, был лидером в компании детей, причем всегда помогал другим. Нам пришлось много потрудиться, чтобы подготовить Алешу к поступлению в Ликейскую Школу, позже мы сопровождали его, были рядом, переехали в Москву, чтобы он, как многие у нас, к сожалению, не увлекся какой-нибудь ерундой и не вылетел из Ликея. Но Алеша в детстве и отрочестве был выше всяких похвал. Он очень увлекался астронавтикой, даже писал статьи в журналы по космической технике, сам сконструировал мини-спутник в кружке и запустил его с ребятами. Также он очень активно занимался спортом, готовясь стать летчиком, свои первые права на вождение малых самолетов он получил в 16 лет, планеризмом еще раньше начал заниматься. Он был довольно известным спортсменом. Все его дни с утра до вечера были заполнены учебой, работой, творчеством, медитацией — у него просто не было времени на какие-либо глупости. Я никогда даже в детстве не видела, чтобы он бездельничал, занимался ерундой, бездумно смотрел телевизор. Он всегда был полон энергии, жизнерадостен. В то же время он был довольно вспыльчив и горд. Его тренер по риско часто отмечал, что Алеша предпочитает атаковать противника первым, действует довольно жестко, но вполне в рамках, то есть держит себя в руках. Алеша был настоящим бойцом, воином. На его мониторе всегда висело изречение древнего русского военного летчика: „Истребитель! Ищи противника и атакуй его! Не спрашивай, сколько их, спрашивай — где они!“ Чтобы проиллюстрировать его характер, расскажу Вам один случай из его жизни. Однажды в шестнадцать лет он провожал домой девушку. Было уже темно. К ним подошли хулиганы, которых, Вы знаете, у нас предостаточно. Их было пятеро. Один из парней стал оскорблять девушку, потом они перешли к более активным действиям. С собой у Алеши был спайс, но ведь у нас до появления полиции проходит иногда час… Алеша бросился в бой. Сам он получил несколько синяков, но двоих противников избил довольно серьезно, а остальные обратились в бегство. Он сам был доволен своим поведением — да и правильно, ведь нужно показать этим негодяям, что и против них найдется сила, что нельзя безнаказанно оскорблять людей…
После окончания Колледжа его направили на миссию на Восток. Там он успешно служил, затем воевал в Иранском Конфликте. Имел награды. Впрочем, все это Вы уже наверняка знаете. Главное, что я должна сказать Вам, как мать — все это время я не замечала никаких признаков болезненного состояния, какой-то ненормальности, неполноценности… Мне Алеша временами казался даже слишком жестким, равнодушным к нам, он никогда с нами не проводил время, ему было скучно… когда он бывал дома — почти постоянно просиживал за монитором или же занимался медитацией и упражнениями, встречаясь с нами только за едой. Как все юноши, он имел увлечения, у него были девушки, но никогда он слишком серьезно к ним не относился. Жениться он не собирался, пока не исполнит свою мечту — не станет астронавтом.
Я должна Вам сказать, что довольно хорошо знала Алешу. Он регулярно писал мне письма, кроме того, я всегда осведомлялась о его состоянии и настроении у его друзей и наставников. Я, конечно, очень беспокоилась за него во время войны. Но и тогда его душевное состояние не вызывало у меня тревоги. Я лишь боялась, что его убьют. Он не испытывал разрушительных чувств — ненависти, агрессии — он испытывал лишь недоумение перед странной, непонятной психологией исламских фундаменталистов, его глубоко поразили законы, которые они вводили на завоеванной территории, он искренне сочувствовал людям, которые должны были жить под игом шариата, и стремился их освободить. Собственно, свою работу он воспринимал не как убийство и войну, а как разновидность спорта, поэтому на его психику это серьезно также не повлияло. Возможно, повлияло ранение, Вы ведь знаете, что он был ранен, в том числе, и в голову, поврежден мозг. Врачи признали его здоровым, но как знать, какие тонкие и невидимые последствия может вызвать такое ранение.
Алеша привык добиваться своей цели и быть победителем. После войны он занял очень важный пост преподавателя в крупной авиашколе, это мечта многих… и вот исполнилось то, к чему он стремился с детства — Алешу направили в школу Астронавтики. Я мало видела его в то время, он почти не приезжал домой. Но я знала о его успехах и гордилась ими. Изредка он писал мне, кроме того, я переписывалась с его наставником, который держал меня в курсе всех психологических нюансов жизни Алеши.
Благодаря этому, я знаю, что и в этот период своей жизни Алеша оставался тем же, каким был с детства — сильным, всегда владеющим собой и ситуацией, деловым, серьезным, активным.
И вдруг в один прекрасный день он приезжает домой и сообщает о том, что по своему желанию ушел из школы и лишен звания ликеида!
Джейн, Вы можете представить, каким ударом это было для меня! Даже не сами эти факты, а полное преображение личности Алеши. Он стал совершенно другим!
Правда, не скрою, были и положительные стороны в его изменении. Он стал более ласковым, покорным… он стал проводить со мной время, спрашивать, не нужно ли чем помочь. Стал говорить о том, что любит меня, называть мамулей… Конечно, как матери это мне было приятно. Может быть, я чрезмерно размягчилась, расслабилась благодаря его такому поведению, и уже почти смирилась со всем, что произошло. Тем более, Вы все-таки поймите, ведь все эти годы я жила в постоянном ужасе, что вот придет конверт, а в нем — Ваш сын погиб смертью храбрых… А он готовился в Космос, это нисколько не безопаснее, чем война. А тут сын вернулся домой, постоянно рядом… и эта его покорность, с которой он выслушивал мои замечания, меня просто очень расслабила. И я опустила руки и перестала бороться… Правда, есть вещи, которые внушают мне надежду — скажем, он не опустился вовсе, он по-прежнему старается читать много, слушать хорошую музыку, сам играет на скрипке, изучает технику. Но конечно, его теперешнее окружение, друзья тянут его вниз. Медитацией и спортом он вовсе перестал заниматься. А теперь он нашел эту девушку. Джейн, я практически уверена, что он не любит ее. Просто он решил жениться… но как можно жениться без любви? И разве можно говорить о любви — судите сами: даже когда у него были юношеские легкие увлечения, он носил с собой фотографии своих красавиц, он часами болтал с ними по ВН, он писал их имена на запотевшем оконном стекле, он сочинял такие прекрасные стихи… А сейчас? Он вспоминает о Лене только тогда, когда это нужно, когда она приходит. У него даже нет ее фотографии! Он говорит о ней совершенно равнодушно, спокойно — я же вижу, что тут нет никакого огня, душевного жара, никакой романтики… если у них уже сейчас такие отношения, то после брака они возненавидят друг друга. Раньше те девушки были для него богинями, Лена же — простой человек.
