— Нэш! — кинулись оба к неподвижно лежавшему рядом окровавленному телу, боясь прикоснуться к нему и ощутить под пальцами холод мертвого тела. — Нэш, ты жив?
— Дышит! — сообщил другу Рой, оказавшийся более решительным. — Нельзя его трогать — может быть сломан позвоночник…
— Вы живы? — глухой голос, казалось, шел из-под земли. — Рой прав: не прикасайтесь ко мне. Паучков на мне видите?
— Н-нет… — переглянулись друзья: видимо, их спаситель бредил.
— Плохо… Флайер далеко?
— Рядом.
— Там должен быть такой красный ящик… Тащите его сюда.
Красного ящика в изломанной, будто ее кто-то жевал, машине не оказалось. Но Аллу первым заметил медленно разгорающийся алым цветом и так же медленно затухающий, чтобы вспыхнуть снова, полупрозрачный предмет, на ящик никак не походящий: что-то непонятное, округлое, упругое, вроде бы даже живое.
И это «живое» имело по бокам выросты, вполне могущие сойти за ручки.
— Взяли! — скомандовал Рой, берясь за свою. — По-одняли!
Предмет оторвался от пола неожиданно легко. Правда, за ним тянулся какой-то полупрозрачный не то шланг, не то хвост, но, видимо, так и задумывалось.
— Принесли, — доложили друзья, поставив «ящик» у головы раненого. — Что делать дальше?
Тот отозвался не сразу, а когда ответил, голос его звучал слабее.
— Там на крышке отпечаток ладони… Приложите к нему мою руку…
Окровавленная пятерня легла в пятипалую выемку — цвет стал тревожно алым, а потом вдруг сменился на зеленый. Из ящика дождем хлынули уже знакомые паучки, тут же деловито принявшиеся сновать по лежащему телу. Лейтенант и инженер переглянулись.
— Все, — хрипло сказал Нэш. — Идите. Тут рядом должен быть вход в подземелье. Остановите Дону. У нас мало времени…
Крупный паук отклеился от полупрозрачной стенки, будто вылепился из нее, деловито забрался прямо на голову раненого, ступая по слипшимся от крови в неопрятную массу волосам и — тошнота подступила к горлу офицера — запустил белесые лапы-корни прямо в череп поверженного великана.
— Пойдем, — дернул его за рукав бледный в синеву Аллу. — Нам пора…
Глава 24
Друзья продвигались вперед осторожно, стараясь не касаться стен: Рой на бегу рассказал Аллу о судьбе Шкилета, сгоревшего заживо, когда случайно замкнул оголенный кабель высокого напряжения. А крошечный фонарик-ручка инженера давал слишком мало света…
Это был не тот портал, через который вышли наррку беглецы под предводительством бригадира Чачу. Рой не узнавал болотистых зарослей, подходивших в тот раз вплотную к выстланному бетонными плитами лазу в корнях гигантского дерева, но сомневаться не было причин: на вход в туннель им указал зеленый флайер, на вид совершенно целый, брошенный у самого провала в земле.
Никакого Зова Рой тоже не ощущал — лишь в самом начале мелькнуло что-то похожее, но это могло означать лишь одно: Дона уже добралась до Центра Управления и отключила защиту. А значит, у них оставалось очень мало времени, чтобы помешать ей превратить всех людей бывшей Метрополии в марионеток одной-единственной Идеи — синтеза неудачной попытки пришельцев и мертвого послания мертвых Отцов. Если вообще оставалось…
Аллу первым заметил тусклый отблеск, мелькнувший сбоку, — они вполне могли проскочить мимо туннеля, ведущего к цели. Но им повезло: свет отразился от эмблемы Слуг Света на принадлежащем теперь Рою комбинезоне.
— Осторожно, — прошептал лейтенант, снимая с предохранителя пистолет. — Она может начать стрелять на звук шагов…
Инженер в ужасе схватил друга за рукав:
— Ты же не будешь стрелять, Рой? Это же твоя сестра! Родная сестра!
— Не кричи, Аллу. Тише…
Друзья шагали на все более усиливающийся свет. Отвратительный запах разложения заполнил все вокруг. Рой вспомнил каторжников, вырвавшихся на Зов из цепочки беглецов. Похоже, они были далеко не единственными: под ногами хрустели кости — тысячи костей… И не только человеческих: лейтенант увидел у стены высохший, словно мумия, труп крупного, похожего на собаку существа.
«Неужели это голован? Они тоже слышат Зов?»
А вот и неплотно прикрытая дверь, из-за которой лился тусклый свет…
— Вы подоспели гораздо раньше, чем я ожидала. — Дона стояла у пульта, наблюдая за кривыми, мечущимися по нескольким экранам, голос ее был спокоен, и Рой почувствовал укол в сердце: они опоздали. — Подождите, я скоро освобожусь. И займусь вами, мальчики.
— Дона! Ты сошла с ума! — метнулся к пульту Аллу.
Но женщина, гибкая, словно змея, перехватила его, не дав прикоснуться к кнопкам, и, заломив руку за спину, развернула лицом к Рою. В руке ее блеснул металл — под челюсть инженера уткнулся небольшой пистолет.
— Ба-а! — улыбнулась Слуга Света. — Мой братик целится в меня из своего пистолетика… Прямо как в детстве… Разве ты станешь стрелять в свою маленькую Дону, братик?
— Рой! — крикнул Аллу, пытаясь выкрутиться из сильных рук женщины. — Передача еще не началась! Останови ее! Только не убивай! Я люблю твою сестру, Рой!
— Я польщена, мой маленький Аллу, — Дона, продолжая следить за братом, поцеловала инженера в ухо. — Когда все кончится, мой братик благословит нас.
— Прострели ей плечо!
Рой в отчаянье целился то в плечо, то в бедро сестры. Драгоценные секунды утекали, словно вода сквозь пальцы.
«Все бесполезно! — думал он, вспоминая то, что видел под Пабуду. — Комбинезон непробиваем… Только голова, только в голову… Но я же не самый лучший стрелок! Дона, маленькая Дона — прости меня!..»
— Дона, отпусти его, — сделал он последнюю попытку. — Мы не причиним тебе вреда!
— Мне? Вреда? Ты не понимаешь, о чем говоришь, братик!
Раздался резкий звук, и на пульте замигала красная лампочка.
— Стреля-я-яй, Рой!!! — закричал инженер, и лейтенант нажал на спуск…
Пуля ударила в висок женщине и отшвырнула ее на пульт. Всплеснув руками, обливаясь кровью, она соскользнула на пол и замерла, а Аллу повернулся к клавиатуре и застучал по кнопкам, будто исполняя фугу.
— Мы успели, Рой! Мы успели!
А потом рухнул на колени перед телом Доны и прижался к ее груди.
— Она жива? — лейтенант подошел и опустился на колени рядом с сестрой.
Тот лишь помотал головой, и на щеках его блеснули слезы. Рой и сам понимал, что не бывает такого безучастного взгляда у живых людей. Кровь больше не текла из простреленного виска женщины, а лицо ее вновь стало прекрасным — выражение злобной радости стекло с него, будто грязная вода. Почему-то он не испытывал скорби. Может, потому, что в мыслях давно уже похоронил родного человека?
