Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Видит Бог, я этого не хотел! — прорычал Волкодав, чувствуя, что его охватывает огонь желания. — Хотя между гневом и сексуальным возбуждением очень тонкая грань. — И похоже, он ее уже перешел.
— Думаю, я это поняла. — Ее губы лишь мгновение назад дрожали от праведного гнева, теперь же она с грустью улыбалась. — Вопрос в том, что с этим делать.
— Один из вариантов — нанести удар. — Его губы были совсем рядом с ее губами. — Но поскольку в настоящее время у тебя такой возможности нет, придется поискать другие пути.
— Ты играешь нечестно, — прошептала Алекса.
— Жизнь редко бывает честна и справедлива.
Пробормотав ругательство, она прильнула к мужу в поцелуе. Ее губы были гладкими, как спелый персик, и теплыми, словно солнечный свет. Простые удовольствия, давно забытые. Боевой дух угас, Волкодав сдался на милость победительницы.
Услышав его стон, Алекса просунула руку под рубашку и стала поглаживать грудь мужа. Издав гортанный звук — то ли крик, то ли ругательство, — он стал жадно целовать ее шею. Кружевная косынка полетела в сторону, и он со стоном приник к ее груди. Влажный муслин холодил напрягшийся сосок.
По телу Коннора разлился огонь, и он принялся расстегивать крючки и пуговицы на ее платье раньше, чем сумел овладеть собой.
— Алекса, — простонал он, стараясь сохранить рассудок. — Прислушайся к голосу разума.
— Не могу. — Она неуверенно улыбнулась. — Сердце говорит слишком громко, заглушая все остальные звуки.
Волкодав не осмеливался обратить внимание на биение собственного сердца.
— В порыве страсти не путай физическое влечение…
— Влечение? — Она вцепилась пальцами в его сюртук. — Ты хотел сказать, похоть? Неужели ты думаешь, что нас объединяет только физическое желание?
Коннор закрыл глаза, не зная, что сказать. Как признаться, что она настолько прочно вошла в его жизнь, что он уже не мыслит иного? Он только что осознал этот сбивающий с толку факт и еще не успел облечь его в слова.
— Черт бы тебя побрал, Коннор Линсли, я люблю тебя!
Она его любит.
В груди поднялась волна надежды, которую тотчас подмял под себя отчаянный страх. А что, если он обманет ее ожидания? Он уже так давно один.
— Я…
Произносил ли он когда-нибудь эти слова? Это было так давно, что он и вспомнить не мог. Быстрые ускользающие тени носились по волнам его памяти, попадая во встречные течения, разбиваясь о камни.
Высвободившись, Коннор поцеловал руку жены и отошел.
— Мне надо идти.
Алекса вздрогнула.
— Посмотри на меня, Коннор. Я открылась для тебя. Я пустила тебя в свое сердце. А ты — ты держишь меня на расстоянии и ставишь в безвыходное положение.
— Вероятно, старую собаку невозможно научить новым трюкам.
Не глядя жене в глаза, Коннор направился к двери.
Алекса молчала до тех пор, пока он не коснулся рукой дверной ручки. Да и тогда ее слова звучали так тихо, что он вовсе не был уверен, что ему не померещилось.
— Сейчас ты можешь поджать хвост и убежать. Но когда-нибудь ты тоже скажешь мне это.
Волкодав не знал, радует или пугает его подобная перспектива, и не мог понять, чего ему хочется больше — расцеловать кого-нибудь или покусать.
Глава 22
— Это вам только что доставили, мадам.
Лакей поставил на стол маленький поднос, на котором лежало письмо.
Алекса со страхом покосилась на послание, словно оно было ядовитой змеей, свернувшейся на блестящей серебряной поверхности. То, что от брата в конце концов придет письмо, напомнила она себе, было неизбежно, но это не прибавило ей желания вскрыть конверт.
Она осторожно подвинула к себе бумагу, подавляя желание бросить ее не читая в ящик стола, закрыть его и потерять ключ. По крайней мере, брат излил на нее не весь свой яд. Похоже, там был только один листочек, да и то небольшой. Вероятно, он решил отложить выяснение отношений на потом, когда он явится лично и вонзит свои клыки в Коннора.
«Боже, что же я сделала с жизнью Волкодава!»
И со своей тоже.
Алекса нащупала пальцами клочок шерсти, привезенный из поместья графа. Но шелковистая мягкость напомнила, что в последнее время козы были единственными живыми существами, которых она не раздражала.
Подавив тяжелый вздох, Алекса начала медленно перелистывать блокнот с набросками. Почему-то архитектурные и сельскохозяйственные инновации ей вполне удавались. Она твердой рукой составляла планы и схемы, намечала детали, знала, как работает каждый элемент. Но когда дело доходило до планирования собственной жизни, все шло не так.
Она задумчиво взглянула на чистую страницу, желая нарисовать четкий проект, однако вместо этого карандаш вроде бы сам собой заскользил по бумаге, и через несколько секунд стало ясно, что каракули постепенно принимают форму волчьей головы. Четкими штрихами она усилила челюсть, слегка смягчила нос, добавила пару глаз, волосы… И все же рисунок имел лишь отдаленное сходство с Коннором, скорее напоминая шарж. В карандашном наброске не было жизни.
Алекса захлопнула блокнот, заставив себя выбросить из памяти воспоминания о Линсли-Клоуз и сосредоточиться на письме. Открыв его, она с облегчением убедилась, что почерк не брата.
Послание было кратким, указания — четкими. Она внимательно прочла письмо несколько раз и лишь потом отложила его в сторону. До сих пор ей не удавалось упорядочить даже те немногочисленные обрывки информации, которыми она располагала, так чтобы они приобрели какой-то смысл. Но теперь удача ей улыбнулась. Если она правильно разыграет карты и не станет колебаться…
Алекса вздохнула и снова развернула письмо. Долг против желания. Она словно услышала голос Коннора.
На этот раз она обдумает последствия импульсивных действий, тем более что время еще есть.
— Ни одной живой души. — Деревянные обломки заскрежетали по железу. — Может быть, хитрый малый заметил, что за ним наблюдают, и нашел себе нору поглубже, — сказал контрабандист, выбираясь из убежища, которое он себе соорудил в груде сломанных бочек.
Коннор отшвырнул ногой толстый конец сигары и пустую бутылку от бренди.
— Судя по всему, мимо тебя мог пройти пеший полк стражников, а ты ничего бы не заметил.
— Клянусь могилой матери, Волкодав, я глаз не сводил с проклятой двери.
— Матери? — Волкодав протиснулся в узкое пространство, и настроение его вовсе не улучшилось, когда он заметил, что ноги по щиколотку провалились в вязкую грязь. — А я всегда считал, что ты появился на свет из морской раковины.
Рябой Дик коротко хохотнул.
— Все возможно. Никогда ничего не слышал о своих родителях. Так что они вполне могли облепить дно посудины Гарри.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
