Она открыла ускоренный рост растений и первые мутации, изучила строение белого пуха и доказала, что это все-таки форма жизни, первой предсказала, что белая почва будет истощаться и даже подала геологам идею насчет того, откуда взялась в Экумене нефть.
Так что высокий титул был присвоен Тамаре Евгеньевне вполне заслуженно.
И на этот раз она тоже была права.
Действительно, пустыня вряд ли привлекла бы дикарей, и экологи тоже не были бы столь энергичны, если бы им пришлось пробираться к городу через голую степь под палящим солнцем и без воды.
Но это породило бы другие проблемы, которых не было у города из деревянных домов и землянок, раскинувшихся на берегу большого озера на благодатной границе между лесом и степью.
66
Герцогиня Ориенталь была умна не по годам, и королева Жанна сразу послушала ее совета – оставить злодеев-похитителей женщин в покое и возвращаться домой. Тем более, что из Орлеана должны выйти пешие силы, и самое разумное – это соединиться с ними.
А возвращаться домой лучше всего по дороге. Тем более, что лошади устали и люди тоже, и нет никаких сил продираться через заросли, каждую минуту рискуя заблудиться.
На дорогу они выбрались довольно скоро и действительно увидели там пешие силы.
Только не свои, а крестоносные.
Крестоносцы поначалу опешили, увидев перед собою Конрада, который остался верен своим привычкам. Он не успел надеть рубашку, но свой знаменитый плащ в крестах набросил и пожарную каску не забыл, и в первую минуту крестоносцы приняли его за своего.
Но тут белые воины Армагеддона заметили Елену Прекрасную.
Она восседала в седле нагая, и меч уже был в ее руке, и весь вид ее не оставлял сомнений в том, что это валькирия.
А раз валькирия – значит, ведьма!
– Держи ведьму! – разнесся над войском многоголосый хор.
– Врассыпную! – коротко скомандовала королева.
Григораш, как и следовало ожидать, увязался за ней, но Жанна уже на полном скаку крикнула ему:
– Прикрой Ленку!
Елена Прекрасная была в самом уязвимом положении, а муж ее Константин неплохо дрался один на один на кулаках, но верхом против вооруженной толпы с непривычным мечом был почти что беспомощен.
Графиня де Ловеланд оттянула на себя чуть ли не всех фанатиков, которые до сих пор еще сохраняли способность подчиняться командирам.
Вид живой настоящей ведьмы подействовал на них, как красная тряпка на быка или капля крови в воде – на акулу. Планка упала сразу и бесповоротно.
Но даже с мозгами, полными адреналина, пешие фанатики бегали не так быстро, как скачут пришпоренные кони.
Если бы Жанна не так берегла свою Королеву, она бы, наверное, тоже ушла.
Люди в черном, вылетевшие из-за деревьев, тоже были пешие. Но один из них попытался на бегу рубануть кобылицу по ногам.
Уклоняясь, Жанна подняла лошадь на дыбы. Обычного противник кобылица вполне могла затоптать, но человек в черном с непостижимой быстротой откатился в сторону.
Эта задержка стоила Жанне свободы маневра.
Врагов было всего четверо, но они окружили королеву со всех сторон и двигались так стремительно, что было невозможно бросить лошадь в просвет между ними.
У каждого в руках было по два меча, длинный и короткий, и с первого взгляда было видно, что они умеют ими пользоваться.
Может быть даже лучше, чем Жанна своим единственным клинком.
Прорываться верхом означало погубить кобылицу.
Даже просто оставаться в седле означало подставить лошадь.
И Жанна соскочила на землю.
В голове у нее вертелись мысли о рае.
Крылатые мужчины с неутомимостью жеребцов – награда для праведниц.
Крылатые женщины с красотою фей – воздаяние для праведников.
А что для девственниц?
Чего-то в этой ереси не хватает.
Но думать об этом было уже некогда.
Одна женщина против четырех.
Один меч против восьми.
Рай обеспечен.
Мученики и герои всегда попадают в рай.
67
Запретный плод сладок до приторности.
Стоило властям Нового города запретить нудизм, как тотчас же на него потянуло чуть ли не всех новгородцев поголовно. Даже тех, которые вплоть до последних беспорядков жили в Москве или в северской Руси, где такое тоже было не принято.
«Общественная полиция нравов» сбивалась с ног, но ничего не могла добиться.
У нее не было действенных санкций.
Согласно Кодексу строителей цивилизации, на опиралась на общественное мнение, и злостных нарушителей предполагалось после нескольких предупреждений всем миром изгонять из города.
Но общественное мнение проявляло поразительное равнодушие к этой проблеме. И только пикантные скандалы подогревали к ней интерес.
А в скандалах недостатка не было.
То начальник полиции нравов заставал своих дочерей-близняшек на пригородном пляже в чем мать родила и что самое ужасное – в компании молодых людей нецивилизованного вида.
То активистка той же полиции, которую ставили всем в пример, попадалась в костюме Евы под кустом в объятиях пары дикарей разного пола – и это при живом муже.
То член городского совета по жаре являлась на заседание в бикини и пляжных тапочках и встречала претензии коллег недоумением – ведь все требования Кодекса строителей цивилизации соблюдены. Она одета вполне прилично и даже обуться не забыла.
Правда, когда эту женщину с треском выгнали из совета, ее стали замечать на пляжах уже без бикини.
Новая буря возмущения прокатилась после того, как она первой из всех рискнула явиться в таком виде на городской пляж.
Тут уже встал вопрос о ее изгнании из города вообще. Но тогда пригрозила забастовать больница, в которой она работала психиатром. А больница была единственная, и несмотря на повышенный иммунитет населения и отменное здоровье широких масс, город не мог обойтись ни без больницы, ни без психиатра.
Возмутительница спокойствия как раз занималась важнейшими исследованиями в области массового и индивидуального гипноза.
Возникло подозрение, что охрана пропускает террористов к нефтяным колодцам под гипнозом. И под гипнозом же некоторые горожане, особенно подростки, ни с того ни с сего уходят к экологам и дикарям.
Надо было найти способ с этим бороться, а женщина-психиатр была единственным в Новгороде специалистом по этой проблеме.
Изгнать ее – означало поставить на исследованиях крест. Но коллег и соседей одолевали сомнения – уж не попала ли она сама под влияние таинственных гипнотизеров?
