Я стояла, слушала и восхищалась моим кандидатом в мужья, когда в дверях началось какое-то оживление. Поймав его краем глаза, я повернулась и увидела, что в зал пытается пройти незнакомая пышная блондинка. Метрдотель, похоже, объяснял ей, что это частный ужин. Я решила, что незнакомка заблудилась по пути из дамской комнаты, и ждала, что она уйдет. Она, однако, настаивала. Тогда я сочла нужным узнать, в чем дело. Убедившись, что мужчины увлечены беседой, я потихоньку ускользнула к дверям.
— Что происходит, Чарлз?
— Эта дама утверждает, что приглашена сюда на ужин, однако, насколько мне известно, все гости уже собрались. Ведь это так, миссис Слейтер?
— Миссис Слейтер? — Блондинка адресовала мне улыбку, типичную для конкурса красоты.
— Да, — ответила я настороженно.
— Таффи Фишер. — Она протянула мне руку для пожатия. — Брэд Томпсон сказал, чтобы я подъезжала сюда, что мы встретимся прямо в зале. Надеюсь только, что он не забыл вас предупредить, — объяснила она с обезоруживающей прямотой и заметным южным акцентом.
Я почувствовала, что краснею от раздражения, и оглядела блондинку, стараясь не выдать своих чувств. Судя по белизне и упругости кожи, ей было не больше тридцати. Круглое личико было довольно хорошеньким, туалет был подобран так, чтобы выставлять на обозрение значительную часть роскошных форм, драгоценности не оставляли сомнения в их подлинности. Все в ней казалось мягким, бархатным: и плоть, и манеры, и улыбка — но я интуитивно угадала, что под мягкостью кроется жесткое неуступчивое ядро.
— Он и не подумал предупредить, ведь так? Вот шалун! Если вы мне откажете, я нисколько не обижусь. Я ведь, знаете, и сама хозяйка небольшого салона и отлично понимаю, каково это, когда гость без предупреждения является на ужин со строго определенным числом мест. Мне очень жаль, что так вышло, миссис Слейтер!
— Вам совершенно не за что извиняться. Наоборот, вы появились как нельзя более кстати. Несколько гостей заболели гриппом, так что с местом проблем не будет.
Я не могла разжать до боли стиснутые зубы и говорила чужим скрипучим голосом.
— Вы просто лапочка! — воскликнула мисс Фишер с восторгом. — Мне нисколько не хочется возвращаться в отель и ждать Брэда там. Сегодня нам предстоит еще один вечер — танцевальный.
Это меня настолько доконало, что не осталось сил на вспышку эмоций. Нетрудно было догадаться, о каком танцевальном вечере идет речь. Ну и черт с вами со всеми, подумала я тупо и проводила мисс Фишер к мистеру Томпсону, который с видом собственника не замедлил привлечь ее к себе за талию.
— Брэд, ты забыл предупредить о моем приходе, скверный мальчик! — промурлыкала она.
Он буркнул что-то о нерадивости секретарши, я вежливо кивнула, тем более что сейчас это уже не играло никакой роли. Весь мой тщательно задуманный план пошел коту под хвост.
Я приканчивала третий бокал шампанского, когда Джун сочла своим долгом разыграть добрую самаритянку.
— Джо, милочка, ты сегодня божественно выглядишь!
— Иди ты в задницу!
По просьбе мистера Томпсона официант поставил еще один прибор рядом с его. За столом мисс Фишер и «мой» миллиардер держались за руки.
В этот вечер я познала особый вид головной боли, знакомой разве что игроку в теннис, которому приходится выдерживать матч без единого шанса на успех. От усилий разболелись даже ушные раковины, и все равно застольная беседа повернула в мрачное русло великих морских катастроф, Мистер Томпсон упоенно сыпал примерами, а я слушала и видела корабль своих надежд: объятый пламенем, он погружался в пучину.
Я пила вино стакан за стаканом, в надежде, что это поможет стереть из памяти большую часть вечера, и чувствовала себя марионеткой с улыбкой от уха до уха, чье единственное назначение в спектакле — кивать головой.
Таффи Фишер и Брэд Томпсон первыми покинули обреченное мероприятие, уже за десертом. Не зная, что его подружка проболталась, миллиардер отговорился важной деловой встречей.
Бетти посоветовала мне не расстраиваться — мистер Божественный Шанс редко оставался надолго.
— Говорят, вечерами пилот держит его личный самолет наготове, на случай если ему придет в голову поразвлечься еще и в другом городе. Одно слово, миллиардер! Как комар: насосался — и дальше.
Вскоре, однако, начался массовый исход. Когда последний гость в спешке распрощался, я села за ближайший стол и допила остатки вина из тех стаканов, до которых могла дотянуться. Настроение было погребальное, и общий колорит зала его только усугублял. Вошел персонал, пришлось подняться, чтобы пожать всем руки, поблагодарить метрдотеля и подписать счет. Оставив несообразно высокие чаевые, я подождала, когда все выйдут, и допила самую полную бутылку — что-то около двух стаканов. Смутно помню, как вышла из ресторана, поймала такси и назвала свой прежний адрес. Это дает отличное представление о степени моего опьянения.
Очнулась я уже на Пятой авеню. Перед знакомым зданием стояла шеренга лимузинов. Не успела я опомниться, как Пат, старый швейцар, отворил для меня дверцу такси и протянул руку, помогая выйти. Он хорошо меня знал еще по прежней жизни и рад был видеть снова. Ни минуты не сомневаясь в том, что я тоже приглашена к Монике, он с подчеркнутой учтивостью придержал для меня парадную дверь. Мало что сознавая, словно плавая в тяжелом дурмане, я поднялась в лифте на пятнадцатый этаж и переступила порог своей бывшей квартиры.
То, что предстало моим глазам, заставило очнуться. Мой средневековый замок пал под натиском модерна. Теперь это был глянцевитый, лоснящийся мавзолей без крупицы тепла и следа очарования.
Apres moi, le deluge. «После меня хоть потоп». Что и случилось.
Обои, гобелены и фрески восемнадцатого столетия — все это исчезло вместе с изысканной обстановкой. Повсюду теперь громоздилась уродливая современная мебель с присобранной обивкой под плюш. Столовая, когда-то имевшая оттенок спелого граната, была теперь серой. Сплошной унылый, тусклый цвет. Разве я не говорила Монике, что помещения для вечеринок должны быть выполнены в теплых и ярких тонах, которые оживляют и цвет женских лиц, и беседу? Ни столовая, ни спальня просто не могут быть серыми, это недопустимо, это преступление против самой сути вещей! Серое — это «прости-прощай хороший секс и веселая трапеза»!
Два подлинника Фрагонара с изысканными сценками из провинциальной жизни (я купила их у Фотра, известнейшего парижского дилера, в первоначальных деревянных рамах с искусной резьбой и позолотой) сейчас висели на убийственном сером фоне бок о бок, в металлическом обрамлении. От этого зрелища у меня заледенела кровь.
Из гостиной вынесли всю мебель, превратив ее в танцевальный зал. Там звучала латиноамериканская музыка, и гости танцевали в соответствующем ритме. Я схватила бокал шампанского с подноса проходившего официанта и смешалась с толпой. Те, кто случайно узнавал меня, удивленно поднимали бровь: «А эта как здесь оказалась?»
