Эти слова буквально потрясли меня: все становилось на своиместа. Заставившее вздрогнуть полузнакомое лицо в аэропорту, когда я покидалМемфис — я вспомнил, где я его видел раньше: это был один из трех человек,участвовавших в лечебном сеансе у Лейлы тем утром, и я видел его в приемной,когда они уходили. Человек, мимо которого меня пронес эскалатор в аэропортуМемфиса, был ближайшим из двоих, которые стояли, ожидая, пока третий подойдетсказать мне, что все в порядке и можно подниматься к Лейле.
«Почему? Почему она это сделала?»
«Я знаю только, что она говорила с Дэвидом когда-то раньше,что она истолковала его слова о приближающемся возмездии и упоминание о шлемеуправления, который он сконструировал, в том смысле, что он намеревался статьагентом этого мщения со мной в роли исполнителя. Я не знаю, что между нимиговорилось на самом деле. Я только знаю, какие ощущения вызывали в ее разумеэти слова — я прочитал их. Я давно понял, что есть огромная разница между тем,что имеется в виде, тем, что говорится, что делается, и каковы на самом деленамерения и формулировки, и что на самом деле имело место. Она послала своегопациента за шлемом, и тот принес ей его. Он вернулся возбужденным, страшноопасаясь последующего тюремного заключения. Они ссорились. Мое появление затемактивировало шлем, он выронил его и набросился на Лейлу. Я знал, что он убил еепервым же ударом, потому что я уже находился в контакте с ее разумом, когда этослучилось. Я продолжал проникать в здание, намереваясь войти к ней. Тем неменее, началось какое-то движение, и я задержался, чтобы не быть обнаруженным.Тем временем появились вы и забрали шлем. Я немедленно бежал.»
«Я почти что успевал! Если бы я не задержался на пятом этажесо своими якобы исследовательскими вопросами…»
«Я понял. Но так уж вышло. Вы просто не смогли бы помешать —вы же намеревались войти потихоньку. Вы не должны винить себя по этой причине.Приди вы на час — или на день позже, вы чувствовали бы себя по-другому,несомненно, а она все равно была бы мертва.»
Но тут другая мысль обожгла меня. Не могло ли случиться так,что то, что я попался на глаза этому человеку в Мемфисе, стало причиной еговозбуждения? Мог ли он решить, что таинственный посетитель Лейлы выслеживаетего? Мог ли беглый взгляд на мое лицо среди толпы послужить толчком к этойфинальной сцене?
«Стоп! Я могу легко ощутить, что чувство вины за включениешлема в присутствии опасного человека близко к критической точке. Ни один изнас не может отвечать за то, что наше присутствие или отсутствие моглопослужить причиной для тех или иных действий других людей, особенно когда мы ипонятия не имели о подобных следствиях. Годами назад в процессе обучения яусвоил этот факт и у меня нет намерения отказываться от него. Как глубоко выжелаете проникнуть в поисках причины? Посылая человека за шлемом — а этосделала она, именно она сама положила начало цепи событий, которые привели к еегибели. Все же она поступила так из страха, желания воспользоваться самымнадежным оружием, с которым, как она считала, она сама будет в безопасности. Вто же время, откуда этот страх? Его корни кроются в ощущении вины, в том, чтослучилось давным-давно. И этот акт также… Достаточно! Вина служит двигателем ипроклятием рода человеческого с первых дней появления разума. Я убежден, чтоэто чувство сопутствует всем нам вплоть до могилы. Я плод вины — я вижу, что вызнаете это. Ее плод, ее соучастник, когда-то — ее раб… Но я пришел кпреодолению ее: представьте, наконец, что она есть необходимое дополнение кмоим собственным оценкам человечества. Я вижу вашу оценку смерти — охранников,Дэйва, Лейлы — и я вижу в то же время ваши заключения о многих других вещах: отом, какая мы тупая, порочная, недальновидная, эгоистичная раса. Пока во многихотношениях это верно, но это другая сторона вины воображаемой. Без обладаниячувством вины человек был бы не лучше других обитателей этой планеты — заисключением разве что тех дельфинов, жителей океана, о которых вы только чтовспомнили и послали мне их образ. Поищите инстинкт для верной оценкижестокостей жизни у тех представителей мира природы, что были до человека.Инстинкт в его примитивнейшей форме отыскивается у насекомых. Далее, вы можетеподметить состояние войны, которая ведется миллионы лет без единого перемирия.Люди, несмотря на всю кучу их недостатков, обладали, тем не менее, огромнымколичеством смягчающих импульсов, чем все другие существа, у которых большуючасть их жизнедеятельности составляли инстинкты. Эти импульсы, по моему мнению,и привели человека к обладанию чувством вины. Так что ощущение вины связано нетолько с худшими, но и с лучшими сторонами человека.»
«И вы считаете, что вина помогает нам выбрать наиболееблагородный образ действий?»
«Да.»
«Тогда я могу считать, что вы обладаете свободой воли?»
«Да.»
Я усмехнулся.
«Марвин Мински однажды сказал, что когда разумные машиныбудут созданы, они будут точно так же добиваться ответов на эти вопросы, как имы, люди.»
«Он не был неправ. То, что я вам говорил сейчас — это моеличное мнение. Я решил действовать, исходя из этой точки зрения. Кто можетсказать, что он получил точный точный ответ на этот вопрос?»
«Хорошо, ты объяснил это. И что дальше? Почему ты вернулся?»
Я пришел попрощаться со своими родителями. Я надеялсяразвеять то чувство вины, которое они могли все еще ощущать в отношении меня —относительно дней моего детского воспитания. Я хотел показать им, что явыздоровел. Я хотел снова повидаться с ними.»
«Куда ты идешь?»
«К звездам. Пока я несу в себе отпечаток человека, но язнаю, что я в то же время уникален. Возможно, что мое желание сродни тому,которое люди называют „поиски себя“. Теперь, когда я обладаю полнотой бытия, яхочу испытать его. В моем случае это означает реализацию возможностей,вложенных в меня. Я хочу пройти по другим мирам. Я хочу высунуться туда, занебесную твердь, и рассказать вам о том, что увижу там.»
«Я чувствую, что многие люди были бы счастливы помочь тебе вэтом.»
«И я хочу, чтобы вы построили тот прибор, который я изобрелдля себя
— я хочу иметь голос. Чтобы построили именно вы, лично. И яхочу, чтобы вы вмонтировали его в меня.»
«Почему именно я?»
«Я знаю только несколько личностей подобного склада. Янахожу, что у вас со мной есть нечто общее — в том способе, в котором мы существуем,отстраненные от всего человечества.»
«Я буду рад помочь тебе.»
