боку и растущему животу. Годы гнева, ярости, разочарования и печали изливаются из меня, когда я орошаю его грудь своими слезами. И он просто позволяет мне. Он не говорит мне, что все в порядке, и не пытается заставить меня чувствовать себя лучше. Он не разговаривает со мной и не шикует на меня. Он просто позволяет мне быть.
Возможно, он никогда не скажет тех слов, которые я так отчаянно хочу от него услышать. Но даже если он никогда не скажет мне, что любит меня, я чувствую это. С того дня, как мы встретились, я всегда чувствовала себя более защищенной и заботливой с его стороны, чем любой мужчина, который когда — либо на самом деле заявлял, что любит меня. И этого достаточно.
Итак, прямо здесь, в объятиях самого дьявола, я нахожу покой, с которым не могут соперничать даже небеса.
Глава 41
Данте
Я просыпаюсь рано, а она все еще в моих объятиях, ее голова устроилась на изгибе моего плеча, а ее нога перекинута через мою. Прошлой ночью она проплакала почти час, прежде чем, наконец, заснула, измученная. Я волновался, что, возможно, зашел с ней слишком далеко, но она так крепко прижалась ко мне, что я решил, ей просто нужно разрядиться. Глядя на нее сверху вниз, я улыбаюсь ее прекрасному лицу. Ее розовые губы сложились в тонкую улыбку. Мой котенок превратился в дикую кошку. Я так чертовски горжусь ею. Вчера она встретилась лицом к лицу со всеми своими демонами и победила их всех.
Взглянув на часы, я внутренне стону, вспоминая, что мне нужно поговорить с отцом. Он постоянно издевается надо мной по поводу назначения даты свадьбы, и я больше недели избегала его звонков, пока он, наконец, не назначил мне определенное время, когда он мог бы позвонить мне по видеосвязи. Мне следует немного размяться, прежде чем я поговорю с ним. Сбросить немного энергии перед тем, как мне придется иметь с ним дело, — это всегда хорошая идея. Но я не могу заставить себя встать с этой кровати и покинуть теплое тело Кэт. Я целую ее в макушку, и она шевелится, ее глаза распахиваются.
— Доброе утро, — говорит она и потягивается.
— Доброе утро, котенок.
Она поднимает глаза и улыбается мне, и теперь меня интересует только один вид тренировки. Я наваливаюсь на нее сверху, удерживаясь, чтобы не раздавить ее раздутый живот и нашего будущего ребенка.
— Ты в порядке? — я задаю вопрос, настолько наполненный смыслом, что этих слов кажется недостаточно.
— Да. Во всех отношениях, — выдыхает она, обвивая руками мою шею и притягивая мое лицо ближе к себе.
Я прижимаюсь своим ртом к ее рту, облизывая пухлый бантик ее губ, пока она не открывает их и не впускает меня внутрь. Я целую ее, как человек, которому не хватает кислорода, и она — моя единственная надежда на дыхание, пока она запускает пальцы в мои волосы, притягивая меня ближе для большего.
Когда я погружаюсь в нее несколько мгновений спустя, мне кажется, что я возвращаюсь домой. Она стонет, и я проглатываю звук, отказываясь позволить ей глотнуть воздуха. Есть что — то потустороннее в том, чтобы трахать эту женщину. Я никогда не устану от ощущения, как мой член растягивает ее киску. Сладкое облегчение от того, что ты внутри нее и знаешь, что ни один мужчина больше никогда не заставит ее чувствовать себя так, как сейчас. Никто никогда не заставит ее стонать его имя так, как она произносит мое. Меня это никогда раньше не волновало. В тот момент, когда я прикоснулся к Кэт, я понял, что никогда больше не позволю другому мужчине сделать это снова.
Она моя. Я вхожу глубже, заявляя на нее права снова и снова, пока она не разваливается на части рядом со мной.
***
Моя голова склоняется над счетами одного из казино, когда раздается тихий стук в дверь. Секунду спустя мой охранник открывает ее и впускает Кэт внутрь.
Я не могу сдержать улыбки, глядя на нее.
— Прости. Ты занят. Я сказала ему, что это не срочно, но он все равно постучал, — говорит она, ее щеки краснеют, когда она оглядывается на закрывающуюся за ней дверь.
— Я всегда могу найти время для тебя, котенок, — говорю я ей, протягивая руку, чтобы она подошла прямо ко мне, вместо того чтобы садиться.
Она подходит ко мне, и я сажаю ее к себе на колени, обнимаю за талию и зарываюсь лицом в ее волосы:
— Ты хорошо пахнешь, — шепчу я.
— Ты всегда так говоришь, — она тихо смеется. — Но я просто пахну как обычный человек.
Я качаю головой:
— Ты пахнешь как… шоколад… — я прикусываю ее лопатку через платье. — И грех.
— Ну, я не могу сказать, что когда — либо ощущала запах греха, — она хихикает и извивается, когда я покрываю поцелуями ее шею. — Но шоколадом будет мое какао — масло для тела.
— Хм, — бормочу я, продолжая целовать ее шею.
— Я хотела поговорить с тобой кое о чем.
— О чем?
— Свадьба, — шепчет она, и это, безусловно, привлекает мое внимание. Ее кристально — голубые глаза прикованы к моим, и на этот раз я не могу ее прочесть.
— А что насчет свадьбы?
— Я — я подумала, может быть, мне хотелось бы надеть красивое платье? И взять букет? А может быть, устроить небольшую вечеринку здесь, в доме? — спрашивает она с умоляющей улыбкой, как будто я мог ей в чем — то отказать.
— Все, что ты захочешь, — говорю я, убирая волосы с ее лица.
— Я знаю, я сказала, что меня все это не волнует, но на самом деле… если это будет единственный раз, когда я когда — либо женюсь…
— Так и будет, — перебиваю я ее, не в силах скрыть свое раздражение от этого конкретного заявления.
Она просто улыбается мне и продолжает говорить:
— Тогда я хочу, чтобы это было незабываемо. Я хочу устроить первый танец и послушать, как ты произносишь тост. Я хочу шоколадный свадебный торт с ванильной глазурью. Я хочу почувствовать себя красивой и особенной хотя бы на один день…
— Ты и то, и другое каждую минуту каждого проклятого дня, Кэт.
— Итак, мы можем назначить дату и начать планировать?
— Назначь дату
