Я в полном шоке. Да, замечала, что временами Сайш была груба с дочерью, но грозить сдать ее в приют для нищих! Страшно представить, что станется там с девочкой.
— Поездка отменяется? — хмурюсь и возвращаю Роберту письмо.
— Наоборот, мы поедем, а Сайш займутся мои люди. Нужно спасти Кристину.
Дети выглядывают из экипажа и я машу им, притворяюсь, что все в порядке. Уверена, что Эрик расстроится, если узнает об опасности, нависшей над Кристиной.
— Мне неспокойно, — нервно поправляю перчатки, а Роберт смотрит мрачно и страшно.
— Она залегла на дно, но я ее найду. Если не откликаться сразу, она свяжется снова.
— А вдруг опоздаем? — с надеждой гляжу на мужа. — Вдруг она избавится от Кристины?
— Сайш любит жить на широкую ногу, монеты у нее уйдут только на съемное жилье. Значит, начнет искать работу, чтобы облапошить очередного богатого дурака.
Очевидно, что под «очередным богатым дураком» Роберт подразумевает брата и я прикрываю глаза. В этом мире женщина может устроиться лишь гувернанткой или няней. Прислугой еще.
— Даже если ей удастся влезть в богатый дом, дочь для нее станет обузой. Как бы не опоздать.
— Мне кажется, Сайш в столице. Садись в карету, Лена.
Роберт называет меня Леной только наедине, в присутствии других людей я Лилия. Особенно неприятно, что от Эрика приходится скрывать правду, но он еще слишком мал, чтобы узнать о предательстве настоящей матери.
В пути я развлекаю детей сказками, а иногда и Роберт, обычно едущий верхом, присоединяется к нам. Он тоже рассказывает истории, но страшные.
При этом вещает разными голосами и детям его представления безумно нравятся. Элли боится и прячется в моих объятиях, но продолжает слушать с горящими глазами.
Камеристка пытается дремать, но безуспешно, вот и поглядывает на нас большими глазами. Кажется, тоже боится страшных сказок моего мужа.
А я стараюсь забыться в этих моментах, в которых мы ощущаемся почти как семья. Стараюсь не думать об одинокой избалованной девочке, очутившейся в страшной опасности.
Сайш психопатка, я уверена. Она родила ребенка только ради манипуляций.
Кохэм находится недалеко от столицы и мы доезжаем за сутки, один раз остановившись в небольшом придорожном трактире, чтобы освежиться и отдохнуть.
В Торн въезжаем вечером и Эрик с Элли глазеют на широкие проспекты и сияющие витрины. Они притихли и иногда охают при виде какой-нибудь очередной диковины.
К примеру, их поражают черные экипажи, они же кэбы, и толпы народа, высокие административные здания со шпилями и башенками.
— Тут все большое, — шепчет Элли. — Посмотрите, в той витрине платья!
Сестренка указывает на привлекшую ее внимание витрину пальчиком. Буран тоже вместе с нами, лежит у ног Эрика, а Роберт ухмыляется в усы.
— Устроимся в гостинице и завтра пройдемся по городу, посетим магазины, — обещает он.
Глаза Элли зажигаются, но Эрик молчит. Думаю, магазины ему мало интересны.
— А ты куда хочешь пойти? — спрашивает его Роберт.
— Я хочу посмотреть парк аттракционов, — смущенно отвечает сын.
— Я тоже хочу, я тоже, — подхватывает Элли.
В Торне мы останемся на пару дней, а потом продолжим путь в Шарсо. Но я не представляю, как искать эту змею подколодную в огромном городе. Она тут затерялась как иголка в стоге сена.
Экипаж подъезжает к лучшей гостинице Торна и к нам выходит швейцар. Багажом занимается наш кучер и Роберт сразу ведет нас внутрь, к стойке портье.
Элли и Эрик окончательно затихают в огромном холле. А я обнимаю их за плечи и притягиваю к себе. Эрик даже забывает насупиться и я пользуюсь тем, что сын растерян, прижимаю его поближе.
Если честно, я сама устала и тревожусь.
Роберт возвращается и показывает мне ключи. Они мерно позвякивают в его пальцах и я выдыхаю. Фух, он снял три комнаты — одну себе, вторую нам с детьми, и третью для камеристки.
— Нам нужно поговорить вечером, — просит Роберт и я согласно киваю.
— Мисс Райлиш, вы же посидите с детьми, пока они заснут? — прошу я.
Мы распределяемся по комнатам и я с радостью отмечаю, что наш номер большой, двуместный и очень удобный. Дети, конечно же, осматривают каждый уголок. Потом прыгают и бегают как маленькие бесята.
С трудом загоняю их в ванную комнату, чтобы умылись и искупались.
— Мисс Райлиш! — взываю к камеристке.
Элли тщательно намыливает руки, смывает и снова намыливает.
— Как приятно пахнет пена, — тянет зачарованно.
А сын ополаскивает лицо и явно задумал ускользнуть.
Я одна не справлюсь с ними, даже всегда спокойный Эрик расшалился.
— Что с ними? — строго вопрошает мисс Райлиш, когда закутанные в халаты малыши продолжают носиться, играя в догонялки.
— Они перевозбудились, — приваливаюсь к дверному косяку. — Дети никогда не путешествовали на такие расстояния и не видели больших городов.
А еще они привыкли к бедности и теперь с трудом справляются с избытком впечатлений.
— Эрик, а ты не почитаешь Элли перед сном? — закидываю приманку и достаю из сумку книгу с картинками.
Беготня тут же прекращается и две раскрасневшиеся мордашки смотрят на меня.
— Мисс Райлиш и чемоданы разберите, — устало кидаю я.
— А пироженки? — Элли прищуривает один глаз.
— А пироженки утром, — поднимаю палец жестом учительницы. — И только тем, кто послушно залезет в постель и не вылезет из нее до рассвета.
Только убедившись, что шкодливая малышня все-таки заснула, я принимаю ванну и переодеваюсь.
Роберт встречает меня внизу и ведет в ресторан.
— Еле угомонила детей, — объясняю я и поправляю прическу.
— А я времени зря не терял и подготовил письма. Завтра с утра пойду в жандармерию, и свяжусь со своими людьми
