Он прошел мимо высокого, медленно поднялся по трапу, щурясь от яркого света. Обернулся, встретился глазами с куратором, тот как раз принял у гостя какой-то ящик, или ларец.
Антон Сергеич вдруг подмигнул, улыбнулся и крикнул озорно: «Поехали»!
Поехали, так поехали. Махмудбеков глубоко вздохнул, шагнул прямо в свет и провалился в пустоту.
***
Это было странное падение. Его сначала ослепило и обдало жаром. Просто пекло! И тут же жар сменился холодом, да таким, что казалось, ледяная когтистая лапа сжала все его нутро. Зрение вернулось внезапно хороводом звезд, а в ушах раздался визг сотен фрез, грызущих стекло. И также внезапно все стихло. Теперь он парил в пространстве, тело его было невесомо в мягком, теплом свете. И сам он был светом, бестелесным, безымянным. Покидать этот свет совсем не хотелось, но вдруг что-то резко дернуло вниз.
Глава 4. В ЗАПРЕДЕЛЬЕ
Падение из света в тьму, что может быть досаднее?
Наверное, он очень сильно ударился бы, но две пары сильных рук его удержали. Куда-то быстро потащили, посадили на жопу, стали легонько шлепать по щекам. Голос мужской: «Ду ю спик инглиш? Дойч? Франсе? Чайна?»
– Русский, – ответил, еще ничего не видя вокруг.
– Рус? – прозвучало с удивлением и куда-то в сторону. – Эй, рашн, кам хир!
Через некоторое время другой голос, говорит по-русски чисто:
– Ну ты как, братан?
Скорее от неожиданности он сразу прозрел. Мужик, вполне русская морда, румян и чуть конопат. Только бровей нет, и на весь лоб – красный шрам, вроде как от ожога. И тоже в льняной рубахе до колен, подпоясанной веревкой, только сверху куртка-безрукавка из чьего-то меха. Что вокруг? Вокруг тепло, светло и лес. Дуб тот же, или похож, но еще с пожелтевшими листьями. Свечение в кроне тоже есть, но слабое. Под дубом давешний горец, он снова начинает рычать проклятия, пытается встать на ноги, зубами старается развязать узел на веревке. Стоящая рядом фигура в плаще совершенно этому не препятствует, видимо, опасности не видит.
А мужичок тем временем растирает ему виски и быстро говорит:
–Слушай внимательно. В глаза им не смотри – они этого очень не любят. Будут бить, кричи громче, они это любят. Если прикажут, немедленно исполняй, не важно что, но, чтобы быстро. Они считают нас тупицами со слабыми способностями к обучению, но покорность и исполнительность им нравится. Что еще? Не высовывайся, тогда выживешь. Может быть. Если понял, кивни. Сколько пальцев? Правильно. Отлично, в памяти. О, кажется, начинается.
– Что?
– Учеба, смотри. На это смотреть можно.
Смотреть следовало на горца, тот поднялся на ноги и даже освободил от пут руки, теперь стоит в одном тапке с оскаленными зубами, тяжело дышит, словно ищет, на кого кинуться. Мощные мышцы бугрятся под смуглой кожей. Мужичок встретился с ним взглядом и сразу вжал голову в плечи. Но горцу эта жертва явно неинтересна. Свечение в кроне дуба исчезает вовсе, сверху медленно спускается высокая фигура в черном плаще с капюшоном. Вот так, буквально, по воздуху. Ноги фигуры еще не коснулись земли, а горец уже бросился в атаку. Высокий сделал едва заметное движение пальцами, и горца подняло в воздух, еще движение, и его ударило о дуб. Сильно так ударило, с оттяжкой, потом еще раз и откинуло в сторону. Горец снова заскрипел зубами и стал подниматься.
– Во, смотри, ща рубилово начнется, – пообещал мужичок и не обманул. Теперь за дело взялся тот, что пониже. Но этот не применял никакой магии, он просто бил. Там, в мире, где был телевизор, частенько и бокс показывали, и бои без правил, и прочие единоборства. Но сейчас это был не бой, а просто избиение, низкий бил горца руками и ногами, кулаком и открытой ладонью, локтем и коленом. Бил точно и выверено, в голову и в корпус, по печени и в пах, специально выбирая болевые точки. Лицо горца распухло, несколько ран кровоточили. Единственное, что удавалось ему иногда, это встать на карачки, чтобы тут же от мощного удара снова упасть на землю. Видимо, низкому эти игры быстро надоели, он мощным ударом в очередной раз свалил горца на спину и поставил ему ногу на волосатую грудь. Но горец и тут не сдался, вдруг рванулся головой и вцепился в ногу низкого крепкими зубами.
Тут высокий громко рассмеялся, так, что накидка слетела с его головы. Это была женщина! Очень высокая, с бледным лицом. Она даже несколько раз хлопнула в ладоши, наблюдая, как горец из последних сил пытается встать и накинутся на низкого. Но тот отошел на два шага, потер укушенную икру, достал с пояса какие-то ремешки и снова повернулся к горцу. Раз, и горец взнуздан, как лошадь, на горле у него кожаный ошейник, во рту что-то вроде удила, два, и руки его заломлены за спину и крепко связаны, три – низкий тащит горца за узду к таким же связанным людям, стоящим на коленях. Таковых двенадцать, полная дюжина. И что, со всей этой дюжиной управляется один боец, да еще… баба?! Действительно, низкий бросил горца на колени, привязал его узду к ошейнику впередистоящего и повернулся к высокой женщине. Поклонился и скинул накидку с головы. Девушка. Юная, вполне миловидная, с серебряным обручем на голове. В центре обруча голубой камень. И глаза нереально голубые.
– Блин! Я же говорил, не пялься, – двинул его в бок мужичок. Поздно, миловидная девушка быстро шла к ним, поднимая на ходу плеть. Щеку обожгло, второй удар
