он не вызвал. И причиной отсутствия последствий было даже не глобальная нехватка хоть каких-то «лишних денег» в правительстве, а то, что ни сам Куйбышев, ни хоть кто-то в его окружении просто не представляли, какую пользу может дать то, что принесла Вера в своей сумке. Ну да, резина для консервных крышек – это хорошо конечно, но страна практически никаких консервов и не производит. И зачем тогда надрываться и готовить ее производство? И даже аспирин…
Про аспирин Валериан Владимирович все же поинтересовался у товарища Семашко – и ответом был полностью удовлетворен:
– Конечно, было бы неплохо выделывать аспирин в СССР самостоятельно. Но у нас все же есть определенные запасы, да и восемьдесят тысяч золотых рублей на закупку его у Германии – все же сумма достаточно небольшая. А предстоящие затраты на постройку аспиринового завода… мне кажется, что если мы используем эти деньги на борьбу с тифом, то сейчас это будет более целесообразно. Вот если ВСНХ изыщет где-то дополнительные финансы…
«Дополнительных финансов» у Куйбышева под рукой не нашлось и на проект благополучно… наложили соответствующую резолюцию – то есть его «отложили на неопределенное время», даже несмотря на то, что двух миллионов таблеток, закупаемых за год у немцев, хватало лишь на то, чтобы «ответственных товарищей» ими обеспечить, да и то не везде. И Вера еще сильнее разочаровалась в «умственных способностях» советского руководства, ведь в СССР для производства этого несчастного аспирина уже фактически имелась мощная «сырьевая база» в виде нескольких немаленьких коксовых производств, а за восемьдесят тысяч золотых рублей можно было за полгода выстроить завод, который выдавал бы в год по цене вдесятеро меньшей, чем закупался германский продукт, по полмиллиона таблеток в сутки. Но эти восемьдесят тысяч университету никто не дал…
Впрочем, был у Веры и другой путь решения некоторых проблем, и назывался он «использование возможностей НТК». Точнее, использование «административного ресурса» в виде товарища Тихонова. Сам Валентин Ильич, конечно, денег дать ей тоже не мог – но Вере даже и деньги были не особенно нужны, а вот «связи и знакомства» начальника Первого отдела могли оказаться крайне полезными. Ведь если есть эти самые «связи», то довольно многое можно было решить и без денег. То есть все же с деньгами, но потратить их можно было заметно меньше. А если денег нужно меньше – то у самой Веры все еще имелась довольно приличная заначка.
– Валентин Ильич, – начала свой разговор с ним Вера «издалека», – а можно хоть как-то у знать, куда делся электрический генератор со станции Бескудниково?
– Можно, узнавай, – усмехнулся товарищ Тихонов, – это, думаю, секрет небольшой. Насколько я знаю, он валяется где-то на складе станции – а вот насколько он рабочий, то об этом я сказать ничего не могу.
– Интересно, а почему он там валяется? В стране электричества не хватает…
– Я уже тоже об этом подумал, и пришел к выводу, что он там валяется потому, что его электричество просто никому не нужно. В конце прошлого века на железных дорогах использовали напряжение в пятьдесят пять вольт, и таких лампочек было довольно много – но теперь-то их вообще никто в мире не делает – а переделывать генератор выйдет дороже чем новый сделать.
– Так, а паровая машина от него…
– А паровой машины нет и куда она делать, никому неизвестно.
– Ладно, генератор можно подключить к той, которая станки крутит…
– Старуха, ты же вроде арифметику в школе учила, и даже с математикой у тебя, Дора Васильевна говорит, все хорошо. Станки крутит машина в двадцать восемь, что ли, сил – и генератор мощность имеет семьдесят два киловатта, для него стосильная машина нужна. Это я не сам посчитал, конечно, мне Дора Васильевна подсказала… я ведь тоже думал генератор этот в лаборатории Лианозовской как-то использовать…
– Понятно, у нас здесь возникли две мелкие проблемы. Первая – как забрать генератор со станции…
– Тоже мне – проблема. Я выпишу постановление об изъятии и заберу, причем начальство во станции мне еще и грузчиков бесплатно выделит: они де за сохранность его отвечают, а в генераторе одной меди столько, что каждый его спереть норовит.
– Выписывайте и забирайте. А вторая проблемы – где взять паровую машину для него.
– Старуха, а зачем тебе вообще этот генератор нужен?
– Затем, что электричество не только для света нужно. Семьдесят два киловатта… с ним одним мы для себя сможем в сутки изготовить полтонны соды каустической и тонны полторы соляной кислоты.
– А дальше? Продавать будем соду и кислоту?
– Нет. Полтонны щелочи – это килограммов сто аспирина. То есть не сразу, и не одна щелочь потребуется. Щелочь нужна будет чтобы из угольной смолы вытащить фенол…
– Вера, я же всех этих слов твоих не понимаю. Но главное я понял: тебе генератор и электричество нужно для твоей химии. Ты просто скажи, куда генератор ставить когда я его на неделе со станции заберу, а с машиной… обещать не стану, но некоторые мысли у меня возникли, я кое с кем поговорю…
На самом-то деле щелочь в университете была вполне доступна, просто количество ее было все же довольно ограничено: один электролизер в университете был поставлен еще до революции, и на нем можно было сделать до пары килограммоы каустической соды в день – но его раньше запускали в работу редко и только по ночам, все же с электричеством в городе было не очень хорошо. В химическом институте при университете был поставлен электролизер помощнее, тем более что с пуском Каширской ГРЭС с электричеством стало полегче – но Вере каустика для выпуска аспирина не хватало. То есть не хватало для того, чтобы уже изготовленную (в стекле
