которых можно ожидать от агрессивного лечения.
— У него был рак? — уточнил Лукас.
— Похоже на то. При нём было удостоверение личности?
Я покачала головой.
— Ничего. Ни бумажника. Ни кредиток. Ничего, что могло бы сообщить его настоящую личность.
— Возможно, стоит показать его фото в местных онкологических отделениях, — посоветовала Лаура. Она срезала его брюки и нижнее бельё, сложила всё в пластиковый пакет для улик, затем продолжила искать внешние аномалии или характерные признаки.
Я наблюдала за каждым её движением, ожидая, что багбир магическим образом выпрыгнет из спины Лазаря и накинется на неё, но он до сих пор отказывался выдавать своё присутствие. В итоге, удовлетворившись и сделав несколько пометок в своих документах, Лаура приступила к первому надрезу.
Ничего. Я ждала, притворяясь, будто не замечаю скользкого слоя пота на своих ладонях.
Как будто спустя целую вечность она сказала:
— Тут нет никаких следов чего-либо, выходящего за рамки нормы.
Глава 28
Мы с Лукасом оставались в больнице Мейдстона до раннего утра, пока Лаура заканчивала вскрытие.
— Я не знаю, то ли извиниться, то ли радоваться, что не нашла никаких признаков паразитирующего сверхъестественного существа, — сказала она нам в итоге.
Я тоже не знала. Я всё равно обняла её и поблагодарила за приложенные усилия.
Лукас пожал ей руку, но его лицо оставалось мрачным.
— Нам стоит сопроводить тело обратно, — сказал он. — Мы не располагаем достаточными познаниями о багбире. Если мы чего-то не видим, это не означает, что правда ничего нет. Лучше всего как можно скорее кремировать его.
Я могла лишь согласиться. Я не была готова рисковать. Я позвонила Боатенгу и ввела его в курс того, что мы не узнали. Много времени на это не потребовалось.
Он молчал, пока я говорила, и внимательно слушал.
— Мы тут не теряли времени зря, — сказал он. — Обыскали кемпинг, где остановился Лазарь. У него было мало вещей, но нашлась сумка с разными удостоверениями личности. Мы проверили их, и все оказались поддельными. Мы до сих пор не знаем, кем он был на самом деле, и чем он занимался на протяжении многих лет.
Бл*дь.
К сожалению, Боатенг ещё не закончил.
— Мы также нашли кое-что, что подтверждает теорию вашего патологоанатома. В мусорной корзине возле палатки Лазаря обнаружился выброшенный больничный браслет. Он из небольшой лондонской больницы.
(Многие больницы надевают на руки пациентов одноразовые браслеты с базовыми сведениями — н-р, имя, дата рождения, пол, группа крови, лечащий врач, дата поступления в больницу и прочее, — прим. пер)
— На какое имя?
— Дерек Бентли.
— Это имя кажется знакомым? — спросила я.
Боатенг вздохнул; в его голосе слышалась та же усталость, которую я испытывала сама.
— В 1953 году мужчину по имени Дерек Бентли осудили за убийство офицера полиции и казнили. Убийство совершил его сообщник, а не сам Бентли.
Лазарь оставался верен самому себе. Я не сомневалась, что он намеренно выбрал имя мужчины, ошибочно осуждённого за убийство офицера полиции, чтобы добавить это к своим насмешкам. Этот ублюдок даже с того света продолжал чинить проблемы.
— На что поспорим, — тихо произнесла я, — что Лазарь, или Дерек Бентли, или Гвинн Эванс, как бы мы его ни называли, умирал? Может, вся эта херня в Барчепеле — это его попытка подчистить хвосты перед смертью.
Иными словами, я. Я была его «хвостом».
— Вполне возможно, — согласился Боатенг. — Я связался с больницей, чтобы узнать, нет ли у них более подробной информации о нём. Он должен был болтать с больничным персоналом — медсестрами, врачами, даже санитарами или уборщиками. Никак не угадаешь, что он мог сказать.
Я стиснула переносицу. Это логичная линия расследования, но сейчас меня беспокоило не это.
— Появлялись какие-то признаки багбира? Отпечатки лап? Нападения?
— Ничего. Сегодня утром мы пройдёмся по всему Барчепелу, стуча в каждую дверь, и заодно охватим окрестности. Но если это существо скрылось в лесу, то теперь оно может быть где угодно.
Я потёрла шею сзади и рассказала ему о плане по кремации.
— Думаю, это мудрое решение, — отозвался он. — Между Аплдором и Барчепелом есть крематорий. Я позвоню туда и скажу, что вы в пути. Если не сумею приехать сам, пошлю кого-нибудь другого в качестве свидетеля. Надо сделать всё так, чтобы комар носа не подточил. Как только всё будет сделано, вы с вашим Лордом просто обязаны отдохнуть.
Несмотря на свою усталость, я сомневалась, смогу ли когда-нибудь вновь уснуть, но всё равно пробормотала слова согласия.
— Позвоните мне, если узнаете что-то новое, — сказала я. — И вам тоже надо поспать.
— Всему своё время, детектив, — он мрачно вздохнул. — Всему своё время.
***
Поездка обратно до Барчепела казалась бесконечной, хотя в такое раннее время дороги были пустыми. Вскоре после наступления рассвета мы остановились перед небольшим крематорием, как раз когда птицы начали просыпаться, а за далекими холмами у горизонта появились полосы света. Начинался новый день.
К сожалению, я не заразилась солнечным оптимизмом. Единственным плюсом было то, что детектив Боатенг сдержал слово. В лобби крематория нас ждал мужчина в тёмном костюме. Как только мы с Лукасом открыли дверь, он поставил свою кружку кофе и вскочил на ноги.
— Я детектив Эмма Беллами, — представилась я. — А это Лорд Лукас Хорват.
— Алистер Финч, — он пожал мне руку и неловко улыбнулся Лукасу. — Я ждал вас. Должен сказать, это первый раз, когда меня вызвали на экстренную кремацию.
Я совсем не желала объяснять, чем это вызвано; чем меньше мистер Финч знал, тем лучше. Для него же самого.
— Что ж, — сказала я. — Я ценю такую быструю реакцию.
Он склонил голову.
— Это потому что он вампир? — внезапно выпалил он.
Мои глаза сощурились.
— Я слышал, что вампиров кремируют в пределах двадцати четырёх часов от их кончины, — продолжал Финч, кивнув в сторону Лукаса. — И он вампир, так что…
— Давайте уже приступать к делу, ладно? — зарычал Лукас.
