бы ответил тебе однозначно нет, но сейчас… Черт возьми, все меняется на глазах!
Я протянула руку и накрыла его ладонь своей.
– Я думаю, – продолжал Генри, – что они могли бы тогда закрутить свой большой юношеский роман. Может, даже совсем непродолжительный. Но много ли надо, когда ты подросток. Возможно, у них был даже всего один секс, который привел к известным последствиям. И, возможно, Джордж испугался их и оставил Джинни. А может, и не знал о них, пока она не покончила с собой.
– А вы с ним говорили о том, что Джинни была беременна?
– Нет, – немедленно ответил Генри. – Никто не должен был об этом знать, отец позаботился о том, чтобы хотя бы эта информация оказалась закрытой. И я, конечно, не говорил об этом никому, даже Джорджу.
– Но могло случиться, что он об этом узнал?
– Вполне могло быть, – пожал плечами Генри. – Если секрет знают трое, нельзя исключать, что его не знают все.
– И что, по-твоему, произошло?
– Думаю, он вполне мог обезуметь от горя и начать убивать чужих детей.
– То есть Микки и Бобби тоже мертвы?
– А ты так не думаешь? – спросил Генри.
Я пожала плечами:
– Если это и так, разве не стал бы убийца, – я специально не говорила «Джордж», – демонстрировать это? Какой смысл скрывать убийство? Афишировал бы его, как в случае с Гарольдом, если так хотел обратить внимание на смерть детей.
Генри выглядел задумчивым.
– Возможно, в первых случаях он не был таким продуманным и аккуратным и оставил на парнях свою ДНК. Поэтому, чтобы не рисковать, бросил их тела где-нибудь в лесу на корм животным.
Я поежилась.
– И тебе кажется, что это мог сделать милый и добродушный Джордж.
Генри неуверенно пожал плечами.
– У меня есть несколько фактов в пользу этой версии. – Он начал загибать пальцы. – Прежде всего, Джордж единственный из парней был ближе всех к Джинни. Он никого себе не нашел за столько лет, что тоже заставляет задуматься.
Он загнул второй палец.
– Да, Джордж не похож на маньяка, а кто на него похож? Они могут выглядеть как вполне милые люди. У него практически полная свобода передвижения, его никто не контролирует, в баре его легко может заменить Рита. И самое главное: отец Мид вполне мог узнать обо всем этом на исповеди и решить прекратить цепь преступлений, пусть и взяв вину на себя.
Последнее предположение Генри казалось мне самым слабым местом в его теории.
– Потерявший внука священник берет на себя грех, признаваясь в сексуальных отношениях с несовершеннолетней девочкой?
– Да, чтобы закрыть вопрос с отцом ребенка Джинни и остановить его.
– Если бы я была рассерженным отцом, я бы еще больше разозлилась, если бы кто-то попытался отобрать у меня это право.
Генри задумался; кажется, такой аргумент показался ему убедительным.
– Возможно, ты и права. И если я прав, это повлечет новые преступления…
Мы оба пялились в пространство, думая каждый о своем, когда входная дверь с грохотом открылась. Мы услышали быстрые легкие шаги, а потом раздвигающиеся двери за моей спиной впустили Риту. На ней была длинная пуховая куртка с капюшоном с крохотными каплями воды на влажной опушке. Ее длинные волосы были выпущены вперед, щеки и глаза горели, отчего я немедленно подскочила, решив, что снова случилось что-то ужасное. Не глядя на меня, она с отвращением рассматривала обеденный стол с бутылкой виски.
– Что случилось, Рита? – спокойно спросил Генри.
Она словно очнулась, подняла на него глаза.
– Отец Мид умер, вы знаете? – спросила она.
– Да, – кивнул Генри. – Ты это хотела сообщить?
– Да, – кивнула и она, словно это был самый обычный разговор с рядовыми новостями.
– Сюда приезжали полицейские и рассказали об этом, – продолжал Генри.
– Приезжали сюда, к вам? – забеспокоилась Рита.
– Да, но все в порядке.
Она снова кивнула.
Я внезапно оказалась слоном в комнате, которого они оба перестали замечать, а мне это совершенно не нравилось. И если поведение Генри я могла объяснить шокирующими новостями и солидным количеством виски, то хозяйское поведение Риты было необъяснимо неприятным.
– Думаю, сегодня здесь не нужно прибираться, – сказала я, глядя ей в лицо, и тут же испугалась собственных слов.
Я всегда с брезгливостью относилась к женщинам, которые таким образом метили собственную территорию. И как только я произнесла эти слова, я поняла, как сильно о них сожалею. Нет, я не боялась последствий, которые могла организовать мне Рита. Но то, что это услышал Генри, пробудило во мне желание немедленно провалиться сквозь пол.
Рита повернулась ко мне, и глаза ее были больше обычных вдвое, ноздри раздулись, а лежащие на груди и животе волосы задвигались от тяжелого дыхания.
В этот момент Генри хихикнул. Чуть заметно, словно не смог сдержать смеха. Рита обернулась к нему, попыталась прожечь взглядом, но Генри встретил его своим спокойным взглядом.
Она резко повернулась на каблуках и вышла, громко хлопнув через несколько секунд входной дверью.
Мы с Генри переглянулись и одновременно рассмеялись. Кажется, все напряжение последних дней покидало нас с этим смехом. Все невысказанные обиды, все недомолвки и двусмысленности, которых мы избегали с момента знакомства, уходили в прошлое с этим смехом.
Наконец Генри достал из холодильника копченую утку, несколько уголков камамбера и подлил виски в наши бокалы.
– Рита… – сказал он с усмешкой. – Конечно, Рита немного увлечена мною.
Он смущенно улыбнулся в бороду и развел руками, как бы говоря: «Это не моя вина, так сложилось».
– Не скажу, что не давал ей повода. Она милая девушка, симпатичная. И несмотря на периодические срывы, довольно добрая. Но тут, видимо, случился форс-мажор. – Он вытянул обе руки в мою сторону. – Конечно, она заревновала, хотя никаких прав на это у нее, безусловно, нет.
Я внутренне выдохнула: мне не верилось, что между Генри и Ритой могло что-то быть, но вела она себя слишком дерзко.
– И тем не менее она могла спокойно заходить без предупреждения в твой дом?
– А что мне скрывать? – ответил Генри. – Ко мне никто не заходит; признаюсь, мне было приятно, что молодая привлекательная особа стала наводить у меня порядок и иногда говорила мне пару слов. В жизни затворника немало плюсов, но я не дикарь и общение с людьми нужно мне не меньше, чем всем остальным.
Я улыбнулась.
– Не знаю, когда я упустил тот момент, в который Рита стала вести себя здесь как хозяйка и считать, что обладает какими-то правами на меня. Когда молоденькие особы влюбляются, они склонны несколько гиперболизировать. Вам это должно быть известно. – Закончил он сомнительным комплиментом, улыбнувшись уголком рта.
– Возможно, она думала, что ее любовь расколдует тебя?
– Я так похож на лягушку? – Он картинно оглянулся и посмотрел на свое отражение в стеклянной дверце шкафа.
– Нет! – Я рассмеялась. – Я скорее думала о заколдованном принце из «Красавицы и чудовища».
Генри повернулся ко мне, обошел стол с моей стороны. Взял мою руку и приложил к своей
