но очень уютного помещения, с диванчиком с одной стороны и столом, встроенным прямо в книжный стеллаж с другой. Слева от входа в глубине виднелось ещё одна узкая дверь. Видимо, санузел.
Окинув быстрым взглядом обстановку, снова сосредоточила его на мужчине. Тот остановился перед столом, где лежала стопка записных книг и, руководствуясь какой-то хитрой системой, поочередно возвращал их на полки.
— Это я, — все так же холодно раздалось в ответ. — Что нужно? Только побыстрее. У меня очень много работы и мало времени.
— Ты меня помнишь? — спросила, принявшись мысленно настраивать себя, во что бы то ни стало, сохранять спокойствие.
— Да. Ты попаданка с Земли, которой досталась новая магия. Поэтому повторяю вопрос: чем могу помочь?
И ни слова о нас. Да, я определённо недооценила весь масштаб катастрофы, причиной которой стала. Как же мне теперь достучаться до этого мужчины, когда он даже не смотрел в мою сторону.
Хорошо понимала — слёзы не помогут. Даст в лучшем случае их не поймёт, в худшем и вовсе не обратит внимание. Потому призвала на помощь все самообладание и, сделав очередной отрезвляющий вдох, продолжила:
— Мне нужно тебе кое-что сказать. Это очень важно.
— Слушаю, — отозвался волшебник, упрямо избегая смотреть на меня.
Это как же я больно ему тогда сделала, раз он, даже ничего не чувствуя, так себя вёл. Бахра оказалась права. Тут помимо чувств ещё и обида. За что? Не прислушалась? Оттолкнула? Не позволила спасти? Наверное, все и сразу. Только бы у этого мужчины нашлись силы простить, а у меня — нужные для этого слова.
— Я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Не намеренно. Просто так получается. И чем больше стараюсь поступить правильно, тем хуже у меня это выходит. Но даже несмотря на весь вред, что причинила и последствия, которые тоже произошли по моей вине, единственное, о чем хоть сколько-то жалею — все сказанное тебе. Знаю причины. Мне в какой-то момент сделалось катастрофически важно слушать и слышать только одну себя. Обида, неприязнь, недоверие, отчаяние. Но я забыла о том, что, возможно, не безразлична кому-то еще. Я стала для тебя чем-то большим, чем подопечной, и даже не заметила этого. Прости меня, Дастен. Прости, что проигнорировала твои чувства и желание помочь, быть рядом, защищать и оберегать. Мне и всему мной тогда сказанному нет оправдания. Осознание, что, решив умереть, я этим убивала и тебя, пришло, когда сделалось уже поздно. Но я продолжаю надеяться, что все ещё можно исправить. Прошу, позволь мне хотя бы попытаться. Потому что больше всего на свете я стремлюсь снова стать для тебя целым миром.
Вот я и вывалила все, что чувствовала. Получилось сумбурно, местами наивно, глупо, даже пафосно. Зато я была искренна. И этим, кажется, ввела мужчину в ступор. Причём ещё больший, чем когда только появилась здесь.
Дастен так и замер у стола, не в силах пошевелиться. Судя по тому, что его взгляд ничего не выражал и был направлен в пустоту, мужчина о чем-то ни на шутку задумался.
Мой выход. Только бы получилось!
Не теряя ни секунды, приблизилась и осторожно коснулась щеки волшебника, от чего тот даже вздрогнул. Но не отстранился. Уже хорошо.
И преисполненная решимости, продолжив медленно сокращать расстояние между нами, я продолжила:
— Посмотри на меня. Вспомни. Знаю, тебе больно. Но нам это нужно.
— Нет, — раздалось со всхлипом. — Не мне.
А потом, вопреки своим словам, мужчина все же поднял глаза. Поймала его взгляд и, обхватив лицо мага руками, до последнего не прерывая контакта, легонько коснулась его губ своими.
— Пожалуйста вернись. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — продолжила бормотать.
— Нет, — снова услышала.
Правда, прозвучало это уже не так уверенно.
— Умоляю. Отпусти чувства. Я останусь рядом, сколько понадобится. Только не закрывайся от меня. Выплесни все. Мы справимся. Мы сможем.
Ещё один негромкий всхлип, при звуке которого заглядываю в глаза любимого и вижу в них слезы.
Получилось. Кто-то возвращал себе эмоции. Вот только откат, судя по всему, произошёл аккурат к тому моменту, когда мужчина их выключил.
— Всё хорошо. Я здесь. И чтобы от меня избавиться, тебе придётся хорошенько постараться, — забормотала, прильнув щекой к мужской груди и крепко обняв своего мага.
— Почему передумала? — раздалось несколькими мгновениями позже.
— Волдар отговорил, — не стала врать.
И почти сразу получила вполне логичную реакцию.
— Он, не я.
— Да. Но брат сделал это ради тебя.
Тут да, чуть слукавила. А может и нет. Пусть у некроманта были виды на меня все это время, тогда, будучи пауком, я, не колеблясь, выбрала Дастена. Потому Волу было совсем не обязательно вытаскивать меня из того депрессивного болота, в котором я очутилась и готовилась утонуть. Он мог поступить по принципу «не достаться же ты никому». И тем не менее, не бросил. Ради себя или брата, уже не важно. И я не позволю любимому зацикливаться на этом. Тем более, что все могло оказаться банально — главной причиной моего спасения была новая магия. И дать ей исчезнуть верховные просто не имели право.
— Сомневаюсь, — раздалось упрямо.
— Мне нужен только ты, — заверила, проигнорировав попытку собеседника отстраниться и только ещё крепче вцепилась в него.
— Почему?
— Потому что твой брат невыносим.
А вот это была чистая правда.
— И тем не менее, он — твой наставник.
Да что ж такое. Не успел кто-то вернуть себе чувства, и сразу включил ревность. Мужчины! Как же с ними сложно.
— Это было не моё решение.
— Чьё же тогда?
— Твоей сестры.
— Почему?
Интересный вопрос. А главное «по адресу».
— Может для того, чтобы я окончательно определилась, кто из вас двоих мне действительно дорог?
— И кто же?
— Как видишь, я здесь.
— Это не ответ.
Откуда только столько упрямства и недоверия. Нет, с одной стороны, я все отлично понимала.
— Дастен, ты, конечно, тот ещё фрукт, как и вся твоя семейка. Но я в своём выборе уверилась окончательно и бесповоротно.
— Когда?
— Не поняла? — удивилась.
— Когда именно ты это сделала?
— Когда Бахра потребовала мне к тебе не приближаться.
— Запретный плод?
— Не в этом дело.
— Тогда в чем.
— В тот момент я в полной мере осознала, насколько серьёзны оказались твои намерения и чувства по отношению ко мне. Сестра сильно переживала за тебя. Это было видно даже невооруженным взглядом. Ещё она сказала, что душевные раны целителям не подвластны.
— Почему ты поверила им и не поверила мне?
— То, что ты предлагал, было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
— Докажи.
— Что? — снова не догнала, чего мужчина хотел от меня на сей раз.
— Если
