мать Наташи Колокольцевой, одноклассницы вашего сына.
Ангелина Петровна поднялась и вышла из-за стола. Отчего-то на сердце вдруг стало тревожно. Может из-за взгляда этого паренька? Очень уж он мрачен. Да и сама ситуация довольно тревожная. Матери одноклассниц к ним в гости ещё не наведывались.
— Здравствуйте. Что вам угодно? — спросила она, подходя к незванным гостям.
— Мне угодно сообщить вам кое-какую информацию и услышать ваш ответ, — холодно ответила девушка.
Очень уж она молода, чтобы быть матерью семнадцатилетней девушки. Ну да ладно, это сейчас неважно. Это можно позже уточнить и проверить.
— Какую информацию?
— Седьмого ноября после демонстрации моя дочь вместе с другими одноклассниками отправилась на вечеринку к Свете Стручковой. На этой вечеринке присутствовал и ваш сын. Вечером, когда почти все гости разошлись, он в компании со своим другом, неким Владимиром Соловьёвым, затащил Наташу в спальню и там изнасиловал её.
— Неправда! — перепугался Гришка. — Она сама весь вечер на мне висела! И в спальню она меня потащила, а не я её! Ребята свидетели! Не было никакого изнасилования! Врёт она!
Чуть нахмурившись девушка выслушала этот крик и кивнула:
— Да, именно такую версию они с Соловьёвым распространяют сейчас среди учеников школы. Более того, они утверждают, что Наташа спала с ними обоими. Таким образом ваш сын не только изнасиловал мою дочь, но и пытается её опорочить. Кстати, могу вас поздравить! Если мы с ней не примем решения об аборте, то через восемь с половиной месяцев вы станете бабушкой и дедушкой. Наташа беременна…
К этому моменту перед ней стояли уже оба родителя. Оба были чертовски серьёзны.
— Вы хоть понимаете, в чём обвиняете нашего сына? — холодно и неприязненно спросил отец.
— Вполне, — уверенно кивнула она. — Это называется изнасилованием, совершённым в составе группы. Насколько мне известно, вы юрист? Наверное, доводилось вести подобные дела?
— Доводилось и довольно много. Но, милая моя, такого рода обвинения нужно чем-то подкреплять. Проходила ваша дочь медицинскую экспертизу?
— Во-первых, я вам не милая! Запомните это и больше не сбивайтесь! — ледяным тоном парировала она. — Колокольцева Марина Михайловна. Доктор медицинских наук, профессор, директор НИИ Материнства и Детства. Запомнили или ещё раз повторить?
Отец кивнул, не сводя с неё взгляда, в котором отчётливо читалась насмешка.
— Запомнил, Марина Михайловна. Продолжайте.
— Медицинской экспертизы не было. Слишком поздно для этого. Наташа рассказала мне о случившемся всего час назад. Я изучала судебную медицину и знаю, что теперь доказать факт изнасилования можно лишь с помощью показаний свидетелей. Таких, напомню, было двое — Соловьёв Владимир, который в определённом смысле сам является участником преступления, и хозяйка вечеринки Светлана Стручкова. Это было во-вторых!
Она усмехнулась:
— А в третьих, мне известно, что в кадрах Минюста лежит на вас некое представление, и в моих силах сделать так, что вместо назначения на должность прокурора города, вы пойдёте под суд.
— Это, простите, с какой же стати? — удивился хозяин.
— Для начала можно будет передать туда информацию о преступном поведении вашего несовершеннолетнего сына…
Мальчишка, стоящий рядом с ней, насмешливо фыркнул.
— Зачем чепухой заниматься, тётя Марина? Можно сразу отправить в Генеральную Прокуратуру материалы о взятках. Анатолий Борисович и брал, и давал. Неоднократно и помногу. Это не так уж сложно доказать.
Марина Михайловна кивнула:
— Да, можно сделать и так. Я просто хотела посмотреть на их реакцию. Не лезь, Малыш!
Несерьёзный какой-то паренёк. Стоит, подфутболивает коленом свою шапку, которую удерживает за шнурки. Школьник ещё, а говорит такие слова. «Пора вмешаться!» — решила Ангелина Петровна.
— Простите, Марина Михайловна, но ваши обвинения кажутся мне необоснованными. Хотелось бы напомнить вам, что необоснованные равно как и бездоказательные обвинения могут квалифицироваться в суде, как клевета. Хотела бы также предупредить вас, что клевета является деянием наказуемым.
— А я вас пока ни в чём не обвиняю, — гостья удивлённо взглянула на неё. — Я, собственно, пришла сообщить вам о случившемся и услышать от вас предложения о том, как мы будем эту ситуацию выравнивать. Я не сумасшедшая, чтобы рассчитывать одолеть вас на вашем поле. Знаю, кем вы оба работаете. Понимаю также, что дело, как у вас говорят, имеет слабую судебную перспективу. Жду ваших предложений.
— Каких предложений? — вмешался муж.
— Ну не знаю… Мне и моей семье была нанесена большая обида. Доброе имя моей дочери запятнано. Нужна же какая-то компенсация. Обиды нужно как-то заглаживать.
— Или смывать! — снова вмешался мальчишка. — Кровью!
Марина Михайловна снова нахмурилась.
— Малыш, помолчи!
— Зачем вы с собой ребёнка привели? — досадливо поморщилась Ангелина Петровна.
— Его черёд придёт, если мы с вами миром не поладим, — спокойно сообщила Марина Михайловна.
— Никак вы нам угрожаете? — поднял брови Анатолий Борисович.
— Пока что нет. Просто ответила на вопрос вашей жены. Вы не отвлекайтесь, Анатолий Борисович, не отвлекайтесь. Шевелите мозгами! И побыстрее, пожалуйста! Как вы с женой собираетесь выравнивать ситуацию?
— Никак не собираемся, — уже открыто усмехнулся он. — Идите с дочерью в милицию и подавайте заявление об изнасиловании. Там вам подскажут, что делать дальше.
На несколько секунд в комнате повисла тишина. Даже мальчишка перестал пинать свою шапку.
— Жаль, что ни одной ведьмы под рукой нет… — негромко протянул он, не отрывая взгляда от насмешливого лица хозяина дома. — Хоть самой завалященькой…
— Да, жалко, — согласилась с ним Марина Михайловна. — Ну что ж, тогда домой?
— Погодите, тётя Марина. Малое проклятие я и сам наложить в состоянии. Ведьма мне для этого не нужна. Вы разрешите?
— Думаешь, заслужили?
— Давно!
— Тогда делай, что тебе совесть подсказывает.
Горло перехватило, поэтому не смогла она закричать. Ей было по-настоящему страшно. Так страшно, что волосы на голове шевелились. Не могла она оторвать глаз от лица мальчишки. И, вроде, ничего пугающего в нём не было, но очень уж уверенным и будничным был тон, каким эти двое переговаривались между собой. Как будто каждый день такими делами занимаются.
Мальчишка шагнул вперёд, поднял открытую левую руку и отчётливо произнёс:
— Будь проклят этот дом и все его обитатели!
Тут же свет пятирожковой люстры померк в озарившей комнату ярко-голубой вспышке. Без паузы вслед за этим оглушительно треснуло и загрохотало за окном! Зимняя гроза! Звук был столь громким, что все они в испуге присели. У неё перед глазами ещё плавали оранжевые змеи, когда она увидела кривую ухмылку мальчишки.
— Видали? Моё проклятье дошло до исполнителя. Теперь ждите. Беда не заставит себя долго ждать. Прощайте и помните о Наташе Колокольцевой! Не в добрый час вашему сыну пришла в голову эта идея!
Мальчишка отвернулся от них с отцом и дунул на свободную от мебели часть стены. Там тут
