Девушка выгибается в спине, подставляя свою восхитительную грудь для поцелуев. Я усмехаюсь, пряча лицо в изгиб ее тонкой изящной шеи.
– Я люблю тебя, – склонив голову, говорит мне в ухо Саманта. – Очень тебя люблю.
Если бы я мог плакать, я бы заплакал от прилива чувств. «{Очень тебя люблю}», – разве это не то, о чем я мечтал всю жизнь? Теперь потерять такое я совершенно не могу. Никак. Она моя, и точка. Слова Аарона в голове, слово паразиты. Они полностью засели у меня в мыслях, и это просто ужасно достает.
Вытянувшись вдоль красивого тела Саманты, я одну ладонь кладу на ее щеку, и она переводит взгляд лучших в мире карих глаз на меня. Ее губы расплываются в улыбке, и она прикусывает нижнюю зубами.
– Завтра, – начинаю я волнительно, – ты не будешь целоваться с Брисом.
Она намеренно меня дразнит:
– Я подумаю, – ее голос такой манящий и ласковый. – Если он не будет приставать, то, конечно…
Я не даю ей договорить: моя ладонь на ее тонкой талии сжимается. Сэми вздрагивает, сначала опускает ресницы, а потом снова вскидывает их, а уже всем понятно, каким я бешенным становлюсь, когда она взмахивает ими. Ей не нужно специально заводить меня, она делает это невольно. Поэтому я набрасываюсь на нее, словно изголодавшийся на войне солдат. Я грубо раздвигаю ей ноги, срываю трусики, и, не потрудившись снять лифчик, вхожу в нее на полную, просто приспустив боксеры. Сэми вскрикивает, цепляясь своими пальцами за мои плечи, царапая меня, пока я целую ее, рыча ей в рот. Я целую ее, как умалишенный, поддавшийся ревности, поддавшийся сумасшедшей страсти. Я вдалбливаюсь в нее со стремительной скоростью, отчего мне чувствуется, как ноги Саманты сводит судорогами. Мы не прекращаем целоваться, сплетая языки. Я ласкаю своим ее рот, так же глубоко пробираясь, как и глубоко вхожу в ее киску своим членом. Она стонет и извивается в моих руках. Даже не думаю менять позу. Привстаю чуть-чуть, так мне лучше видно, как соединяются наши тела. Скрещиваю наши пальцы, пригвождая ее руки к кровати, не давая ей пошевелиться, не давая оседлать меня, как она это любит. Не сегодня и не сейчас. В этот момент я – босс, и мы будем трахаться так, как я хочу. Прижимаясь своим лбом ко лбу Сэм, я ловлю ее разгоряченный взгляд, глаза потемнели, губы приоткрыты, готовы для очередного поцелуя. И, потянув сильно за нижнюю, я возвращаюсь в обратное положение, чтобы наблюдать, как ее глаза закатываются от наслаждения. Мои толчки так сильны, что Сэм всхлипывает. От боли и от удовольствия.
– Ты не будешь его целовать, – шепчу я грозно, вбиваясь в ее лоно по-зверски. – Не будешь!
Ответом являются лишь стоны и всхлипы. Мои движения яростные и необузданные. Хочу этот хренов черный бюстгальтер выкинуть к черту, снять его с нее, но я не могу отцепить руки, потому что так я контролирую все происходящее.
– Слышишь меня? – настаиваю более жестко.
Я опускаюсь, касаясь своим животом ее живота. Глядя ей в глаза, наклоняю голову, чтобы через секунду засосать ее чувствительную кожу в области ключицы. Сэм вскрикивает, но обнимает меня ногами хлеще и крепче. И я не сдаюсь в темпе. Довожу нас обоих до одновременного невероятно мощного оргазма, и стоны с моих губ не перестают слетать, пока я кончаю в нее, изливаясь без остатка. Чистое блаженство!
Мы дышим быстро и часто, растворяясь друг в друге. Я это осознаю. Ее любовь. Ее безграничное счастье.
– Мне только одного не хватает, – посмеиваясь, произносит вдруг Сэми, когда я поваливаюсь на спину.
Она приподнимается на локте, улыбаясь, кладет другую руку мне на грудь, изучая редкие волосы на моей груди. Трется об мою щетину своим личиком.
– Чего же? – хрипло спрашиваю я, заинтересовавшись.
Сэм смеется чуть громче.
– Бокала белого сухого вина, – выдает она, и я вспоминаю, что еще до моего переезда в Испанию, она часто баловала себя этим напитком.
Я не разрешаю ей встать и передвигаться на ватных ногах на кухню. Я сам встаю, натягивая боксеры, который в порыве страсти бросил в другой конец комнаты и буквально лечу, чтобы принести ей то, что она хочет. Я действительно чокнулся, но точно от счастья.
Глава 27Джереми
– Утром я виделся с Даниэль, – делюсь я радостью с лучшим другом. – Мы так мило общались, и я, между прочим, – вытащив руку из кармана брюк, жестикулирую ею, – узнал, что в садике ей нравится один мальчик. Сэм говорила, что она долго не могла забыть приятеля из Джексонвилла, но сейчас все в порядке.
Аарон хихикает.
– Дани растет. Я уже соскучился по тем временам, когда она часто гостевала у нас с Агнес.
Мы останавливаемся у узкой аллеи, около которой растут высокие деревья, листва которых почти целиком спала.
– Я думаю, вам пора заводить свою маленькую Дани, – предлагаю я Галлахеру, на что он ухмыляется, сощуриваясь, и прикрывая глаза рукой от полуденного ярко святящего солнца.
Нам нужно пройти до конца аллеи и подняться по извилистой лестнице, чтобы войти в здание Зимнего сада – здесь, бывает, проходят небольшие концерты и выступления. В Палм-Бей это случается не часто, но еще реже кто-нибудь празднует в Зимнем Саду свой день рождения. Конечно, нет никаких запретов, когда твой отец работает в администрации города. Аарон, подобно мне, приводит в порядок воротник своей белой рубашки, проверяет запонки на рукавах темного пиджака. Мы выглядим почти одинаково, только мой пиджак в темно-коричневую едва заметную клетку, а его – полностью черный. Направляясь вперед, я предвещаю вопросы друга.
– Вчера ночью, предполагаю, ты доказал Саманте, что быть с тобой – это ее лучший выбор, – сначала на его лице нет и тени улыбки, но потом он усмехается, как чертов поганец.
Я толкаю его плечом, заставляя друга, тем самым, расхохотаться громче. Он оборачивается ко мне, оглядывая оценивающе мой внешний вид.
– Ты изменился, и я думаю, она заметила это, – немного побыв серьезным, Рон начинает гоготать, словно придурок. – Хотя, честное слово, ты и раньше был очень милым.
Галлахер сгибается пополам. Я сдерживаю себя, чтобы не зарядить ему в живот. Конечно же, не со всей силы и, конечно же, в шутку. Но все-таки я рад, что у него такое хорошее настроение, невзирая на то, что мы с Брисом делим одну девушку, между прочим, подругу Аарона и сестру его жены. Брис стал ему… кем? Они всерьез сдружились? Я не знаю, как назвать это. Но я, безусловно, не хочу портить их отношения, как бы они ни назывались.
– Знаешь, – заговаривает Рон, когда мы практически прошли всю аллею, – я не знаю, хороша ли была твоя идея с деньгами.
Оставив одну ладонь в кармане брюк, другой я зачесываю волосы назад и провожу ею по щетине. Меня настораживает замечание Галлахера.
– Влюбленный мужчина способен на отчаянные поступки. Просто запомни, – говорит он, хлопая меня по плечу, и наступает на первую ступень каменной лестницы.
