мы должны со всем закончить.
— Эмир, — говорит Дикий.
— Действуйте. В живых не оставлять никого. Такое наказание ждет всех, кто будет защищать предателей, покусившихся на мою семью. И постарайтесь не создавать лишнего шума.
Парни перебираются через забор. По-тихому убирают охрану и открывают ворота. Отточенные навыки ближнего боя. Это именно то, чему я обучал каждого из них. Заходим на участок. Оставляя часть людей за забором. Отсюда никто не уйдет живым. Не сегодня.
— Всем рассредоточиться! — говорит Дикий. — Эмир, я прикрою!
Достаю из-за спины стволы и захожу в дом. Делаю шаг и перехватываю за руку парня, направившего на меня ствол. Убиваю его одним выстрелом, запачкав белую рубашку кровью. На улице начинается заварушка. Звуки выстрелов разрушают тишину. Люди, которые до этого работали на Соколова, выбрали для себя не самого удачного хозяина. Каждый из них осознавал, на что подписывался. А если и не знал, то сейчас это не имеет никакого значения.
Прохожу вперед и выстреливаю в выбегающих из-за закрытых дверей вооруженных парней. Мне нужен только Ильяз. Остальные меня мало волнуют. Тех, кто прежде спокойно убивал мирных людей по прихоти хозяина, сложно назвать людьми. Любые деньги имеют свою цену. Работая на хозяина, они продают свою душу. Попадая в эти сети, шансов выбраться живым, нет никаких.
Встаю за стену, уклоняясь от пуль, и начинаю отстреливаться. Уверен, Ильяз наверху. Сбежать от всех этих людей и остаться нетронутым для него будет проблематично. А даже если и выберется, для него уже все предрешено.
— Эмир, твою мать! — говорит Дикий, уклонившись от пули. — Смотри по кому шмаляешь. Пути к отступлению перекрыты.
Поднимаемся по ступеням на второй этаж.
— Слишком тихо, — говорит Дикий.
— Смотри в оба. Черт знает, откуда эти тараканы полезут.
Поднимаемся наверх. Идем прямо по коридору. Проверяя каждую дверь. Все, кто остались в живых, парни добьют. Останавливаемся перед последней дверью. С ноги выношу и прохожу в совершенно пустую комнату с распахнутым окном. На улице мои люди и люди Дикого. Сбежать отсюда незамеченным даже комару не удастся.
— Ну, надо же, ты живой! — слышу голос Ильяза за своей спиной.
— Целиться надо было лучше!
— В этот раз не промахнусь, — говорит мне. — Думаешь, я не знал о твоем приходе? Не будь наивным!
— Наивность до сих пор сидит в тебе! Ты так и не понял, на кого поднял ствол. Вспомни мои слова, которые я сказал тебе когда-то давно.
Несколько минут молчания, после которых Ильяз заходится в диком смехе, вызывает у меня ухмылку. Так, видимо, смысл сказанного до него и не дошел. Зря. Может быть, тогда начал бы думать головой, прежде чем размахивать стволом и подставлять людей.
— Эмир, столько лет прошло, а ты до сих пор их помнишь, — смеется мне в спину. — Ты, правда, думаешь, что это сможет меня остановить? Если ты попытаешься убить меня, здесь все взлетит на воздух. Погибнут и твои люди, и того, кто сейчас стоит в коридоре и слушает весь наш разговор.
Поворачиваюсь к нему лицом и усмехаюсь от его навязчивой идеи. Сжимаю в руке ствол, выжидая подходящего момента. Мне интересно услышать от него куда больше информации.
— Чья кровь была на одежде Ани?
— А ты сам как думаешь? — смеется, глядя в мои глаза. — Твоего человека. Он хотел помочь ей, а я не позволил. Кто знает, чтобы с ней случилось, окажись она за пределами этих стен.
Сжимаю руки в кулаки. Теперь все встает на свои места. Теперь понятно, почему его здесь нет.
— Ты бы видел ее взгляд, полный отчаяния. Эти слезы и ее стремление помочь ему. Пока моя пуля не угодила ему вот сюда, — говорит, показывая на голову.
Он нарочно выводит меня из себя. Мне нужно время, пока Дикий выведет всех парней из дома. Это не его война. Он сделал все, что мог.
Закрываю глаза, подавляя в себе эмоции. Хладнокровие — это единственное, что я должен испытывать. Отбросить все эмоции в сторону, невзирая на то, что ярость пожирает меня изнутри.
— И чего ты добивался все это время? — с ухмылкой на лице делаю шаг ему навстречу. — Стольким людям подписал смертный приговор. Ради чего?
— Ты! Это все твоя вина! — говорит, размахивая стволом. — Если бы ты принял меня таким, какой я есть, ничего бы этого не было. В этом полностью твоя вина!
— Все сказал? — задаю вопрос, приближаясь к нему ближе, пока его ствол не упирается в мою грудь. — Ты винишь меня в том, в чем сам же и виноват!
— Мы можем стать сильнее, брат! Ты и я…. Создадим империю братьев Багратовых и подожмем под себя всех остальных, — говорит мне.
По его зрачкам вижу, что успел закинуться этой дрянью. В каждом его слове прослеживается нота безумия. Тот, кого я считал братом, стал психом, опасным для общества….
— Создадим, — шепчу ему и дважды выстреливаю в него.
— Б….брат, — говорит, отступает на пару шагов, и падает на пол. — Почему?
— Никто не смеет угрожать моей семье!
Делаю контрольный выстрел и покидаю дом. Все его слова про взрывчатку, были лишь плодом его больной фантазии. Чувствую ли я сожаление или боль за содеянное? Нет! Даже скупой слезы не могу выдавить. Есть только облегчение, которое я испытываю за столь долгое время. Подхожу к машине и наблюдаю за тем, как светлеет небо.
Это не просто рассвет. Это начало новой главы в нашей с Анной жизни. Той, где ей больше никто не будет угрожать….
— Что дальше будешь делать? — интересуется Дикий.
— Налаживать личную жизнь.
— Ты бы переоделся для начала. Негоже, знаешь ли, к девушке ехать в окровавленной рубашке, — говорит Дикий.
— Ты бы лучше за своей Златовлаской смотрел, а то начудит девка!
Дикий усмехается. Он понимает, на что я намекаю. Жмем друг другу руки и разъезжаемся по разным дорогам. Только сдается мне, что мы еще пересечемся…. Такие, как Дикий, без дерьма жить не могут….
Глава 51
Анна
Столько времени прошло после всего произошедшего. Мне каждую ночь снится один и тот же сон, как Ильяз стреляет в Эмира. И все это время я просыпаюсь в холодном поту. Сколько раз я говорила Дану, что хочу услышать голос Эмира. Хочу сама убедиться в том, что с ним все хорошо. Но он лишь отрицательно мотает головой, утверждая, что если это сделает, то нас всех найдут. Мне не становится легче, и страх никуда не исчез. Я боюсь того человека. Боюсь его младшего брата. И без Эмира мне страшнее вдвойне.
Сижу на
