состоянии алкогольного опьянения и недееспособности в процессе ухода за сыном. Моя клиентка начала злоупотреблять алкоголем только после того, как ваш клиент – настолько поглощенный своей карьерой, что мог проводить с собственным сыном всего три-четыре часа в неделю, – завел роман с женщиной, которая хотела создать с ним новую семью.
Я так напрягся, когда в меня бросили это обвинение, что Горди пришлось успокаивающим жестом тронуть меня за плечо, негласно сообщая мне, что любой взрыв в этот момент сыграет им на руку. Поэтому я промолчал и обнаружил, что теперь на меня в упор смотрит Ребекка с нескрываемой торжествующей улыбкой на лице.
Весь этот обвинительный пинг-понг стоил каждой стороне более трехсот долларов в час, и, поскольку у Ребекки не было никакого дохода, судья на предварительном слушании информировал Горди, что ее судебные издержки будут отнесены на счет его клиента.
– Это все равно что покупать пули для моего гребаного убийцы, – сказал я потом Горди.
– Добро пожаловать на развод по-американски образца 1990 года, – ответил он. – Это дает им некоторое преимущество… но у нас тоже кое-что найдется. В любом случае все будет зависеть от того, насколько злобной и мстительной решит выступить твоя бывшая. Сохраняй хладнокровие. Никогда не думай о том, чтобы попытаться выиграть. Для тебя главное – выйти с разумными потерями. Это и будет победой.
Как выяснилось, Ребекка рассердилась не на шутку. По крайней мере, мне удалось добиться права брать сына к себе каждый второй уикэнд и видеться с ним два вечера в течение недели. Я нашел няню, которая имела опыт работы с глухими детьми. Итан приближался к трехлетнему возрасту, когда большинство детей начинает правильно произносить слова. Джессика, двадцатишестилетняя афроамериканка, начала заниматься с ним с азов, обучая его общению знаками. В свое время она училась на педагога по работе с инвалидами, но быстро поняла, что в современном пострейгановском мире, где повсеместно сокращают расходы на образование и учителям серьезно недоплачивают, быть специализированной няней гораздо более прибыльно… «Так я хотя бы могу платить аренду и обеспечивать себе скромный разумный уровень жизни».
После того как все в моей жизни развалилось, я снял квартиру в районе Западных 20-х улиц, безлико обставленную, но с отдельной спальней для моего сына. Поработав с ним несколько недель, Джессика сообщила, что Итан хорошо усваивает начальный курс языка жестов. Она согласилась обучать и меня этой науке, а также предложила свои услуги для продолжения занятий с Итаном, когда он дома с матерью. Я не возражал и позвонил бывшей жене, заявив, что все расходы возьму на себя. В ответ она повесила трубку. Несколько недель спустя, во время очередного раунда бесконечных переговоров между сторонами, Горди все-таки заставил Джадсона увидеть смысл в том, чтобы одаренный учитель ежедневно занимался с нашим сыном, тем более что я все оплачивал.
– Она хочет заставить тебя подчиниться, – сказал Горди, когда Джадсон сообщил ему, что они примут следующие условия: двадцать тысяч в месяц плюс все расходы на образование, пока Итану не исполнится двадцать один год.
Смысл такой тактики состоял в том, чтобы выбить меня из колеи, поскольку Ребекка требовала половину моего годового дохода. Хотя Горди продолжал уверять меня, что сделка рано или поздно состоится, что все это не будет длиться вечно, что мне нужно следовать своим инстинктам адвоката и не поддаваться эмоциям, на самом деле я был сокрушен происходящим. Особенно после того, как Фиби бросила меня ради моего лучшего друга, и я внезапно оказался в некоем эмоциональном свободном падении, на каком-то уровне понимая, что сам был архитектором всего этого хаоса. И как бы все сложилось, последуй я другой части своего инстинкта, приняв предложение Изабель о совместной жизни в Нью-Йорке? Неужели мы тоже сейчас разводились бы? Пришлось бы мне платить за ее переезд в Штаты? Может, я своеобразная зона бедствия, когда дело доходит до романтического выбора? Горди заверил меня, что каждый человек с определенной степенью самосознания, переживая развод, ставит перед собой такой же вопрос. И что я не вправе винить себя за пьянство Ребекки или решение Фиби сбежать с моим лучшим другом.
– Просто карты упали как упали, – сказал он.
Спасибо за хайку, адвокат. Правда заключалась в том, что я с самого начала знал о жесткости Ребекки и ее потребности все контролировать, следить, чтобы все было на своих местах. Почему, когда неизбежные трудности встали на нашем пути (как происходит в любых отношениях), я не задумался о том, что ее непреклонность и ярость могут найти выражение в экстремальном поведении. Точно так же я знал, что Дэвид давно вожделеет Фиби, а сама она очень ясно дала понять, что инвалидность моего сына беспокоит ее не меньше, чем собственные неуклонно замедляющиеся биологические часы. Я никогда не рассказывал Горди о том, в какое отчаяние погрузился, получив ее факс из Рима. Бессонница, безутешность, ощущение неудачи. Я начал терять вес. Терять хватку, проигрывая дела. Старший партнер, Джефф Митчелл, сказал мне, что я был одним из самых ценных активов фирмы, припоминая мою головокружительную десятилетнюю серию юридических побед. Но три громких судебных процесса пошли не так. Все знали, что я переживаю тяжелейший развод. И «чувствовали» (так деликатно они давали понять, что им известны все детали), что меня гнетут и «другие личные проблемы». Поэтому мне хотели предложить отдохнуть от работы в судах; подумать о том, чтобы взять на себя более высокую руководящую роль и даже рассмотреть возможность временного управления одним из наших филиалов в других местах.
– Мы знаем, что ты провел некоторое время в Париже и довольно бегло владеешь языком. Скажем, если бы мы предложили тебе возглавить наш парижский офис?
Этот разговор состоялся на следующий день после того, как Горди сообщил мне, что лучшая сделка, которую мы можем заключить с «другой стороной», составляет пятнадцать тысяч в месяц, с условием, что Ребекка покрывает половину расходов на занятия с Джессикой, и эта сумма будет зафиксирована на следующие пятнадцать лет – до восемнадцатилетия Итана.
– Подумай, всего через пять лет ты сочтешь эту сумму разумной…
– Во всем этом нет ничего разумного.
– Тут ты прав. И я не буду повторять избитую фразу «в аду нет ярости». Мы все платим определенную цену за любовь и ее потерю. Ты расплачиваешься психикой и деньгами. Да будет так. Другая сторона знает, что скоро мы начнем вычитать их судебные издержки из суммы окончательного урегулирования, потому что мадам ведет себя неразумно. И, черт возьми, если это все-таки вернется в суд, не
