Время сдвинулось, и в следующий миг Аркио очутился рядом с Рафеном. Ласковая теплая рука искала пульс на шее.
— Брат? — спросил космодесантник.
— Ты будешь жить. Доверься мне.
Сердце Рафена бешено заколотилось Существо перед ним, его лицо, крылья, Копье… Это больше не родной брат, а древнее изображение Сангвиния, принявшее человеческий облик. Аркио, так похожий на возрожденного примарха, опустился рядом на колени.
Рафен выдавил эти слова, и его взгляд затуманили слезы.
Аркио улыбнулся, на губах играла запечатленная на миллионах церковных витражей благосклонная улыбка.
— Я Кровавый Ангел, брат. Я Deus Encarmine.
Рафен, отрицая, пытался отчаянно мотать головой, но внезапно им овладело милосердное беспамятство, и он охотно подчинился.
ЭПИЛОГ
В тот день люди Шенлонга получили своего мессию. В глубинах фабрики низкорожденные присоединились к Кровавым Ангелам и к людям верхнего города, убивая всех до единого Несущих Слово, посмевших пачкать планету своим существованием. Выпущенные Искаваном малые демоны были истреблены, их тела сожгли в громадных плавильнях — там, где делали самые большие имперские бомбы. В городе граждане и космодесантники в один голос восхваляли Аркио. Он шел среди них: рваные остатки брони болтались на груди, а большие ангельские крылья, словно великолепные белые паруса, распростерлись за спиной. Новый Ангел цвета крови, как и должно, начал свое возвышение на прахе предателей. Рафен проснулся и увидал стоявшего рядом Алектуса.
— Осторожно, — сказал тот. — Твой исцеляющий транс совсем недавно закончился.
— Аркио… — начал Рафен, поднимаясь на ноги.
В сознании все плыло, тело мучительно покалывало, но оно казалось целым. Рафен знал это неловкое чувство уязвимости с прошлых сражений. Его кости еще срастались, измененная кожа и органы работали, чтобы вернуть полную силу. По цвету новых шрамов он понял, как мало времени прошло после сражения с Искаваном.
— Сегодня говорит Благословенный, — сообщил Алектус. — Он лично поручил мне стоять здесь на страже.
Космодесантник чуть ли не сиял, когда говорил об этом. Рафен нахмурился: где теперь парень, который спорил с Аркио на Кибеле?
Он огляделся, отыскивая экипировку.
— Мое снаряжение?
— Уничтожено, — ответил Алектус. — Техноадепты спасли некоторые части, но они тебе уже не послужат. Сахиил приказал освятить новые доспехи, будешь ими пользоваться. — Космодесантник помедлил. — Твой болтер уцелел. Он на оружейном складе.
Рафен натянул комплект одежды, отметив, что на нем измененный знак Кровавых Ангелов, с ореолом и золотым копьем.
— Что это?
— Люди сделали. Они носят это, чтобы чтить его.
От гнева лицо Рафена перекосило, и он сорвал символ.
— Я буду носить метку нашего ордена, и больше ничего, — проворчал он. — Отведи меня к Аркио.
— Это невозможно. Благословенный готовит свое обращение к воинам возрожденного…
— Так отведи меня в часовню! — прервал его Рафен. — Или убирайся прочь с дороги.
Стил с балкона взирал на площадь. На ней едва ли нашелся бы свободный дюйм — все пространство заполнили фигуры молчаливых и почтительных, выстроившихся рядами Кровавых Ангелов и армия фанатиков в кроваво-красных поясах. Воинство Благословенного росло, каждый день пополняясь новобранцами. Их стало больше, чем мог вместить «Беллус». Стил изучал этих людей, постукивая пальцем по губам. Скоро он позволит Сахиилу отобрать тысячу самых рьяных, которые будут сопровождать Аркио в его возвращении на Ваал. Улыбка чуть не стала заметной, когда инквизитор представил, что скажет великий Данте, увидев такую картину.
Он почувствовал, что подошла Улан, и повернулся к ней. Она низко поклонилась.
— Лорд инквизитор, у меня новости.
Он вскинул бровь. Что-то важное, если астропат не пожелала передать сообщение с орбиты.
— Говори.
— В телепатических каналах я обнаружила след несанкционированного сигнала, отправленного с нашего корабля на Ваал. Пришлось медитировать несколько дней, но я добилась некоторого успеха.
— О чем там говорилось? — тихо спросил он.
Улан колебалась.
— Те… данные утрачены, милорд. Но я и в самом деле интуитивно поняла кодовый ключ космодесантника, который их отправил. Это ветеран сержант Корис.
— Невозможно, — резко возразил Стил. — Корис был полностью во власти черного гнева, я сам это видел.
— Сомнений нет, — продолжала настаивать она. — Код его.
— Кто посмел использовать вокс мертвеца? — спросил инквизитор. — Астартес не оскверняют броню павших, этот принцип у них — один из самых священных.
Он замолчал, заметив, как два силуэта внизу прокладывали путь, раздвигая солдатню. Один носил броню, второй кутался в одежду. Стил сразу понял, кто перед ним.
— Рафен.
Он бросил взгляд на Улан.
— Возвращайся на «Беллус». Ты понадобишься мне позже.
Астропат удалилась, а Стил возвратился в часовню, где Сахиил стоял перед Аркио с видом одновременно повелительным и подобострастным. Сервы ордена толпились вокруг Благословенного, одевая его в искусно изготовленную и освященную броню, и смазывая ее маслами.
— Великолепный, — выдохнул Сахиил, завороженно глядя на действо.
Аркио не поднимал взора. Его голубые как лед глаза рассеянно разглядывали пол часовни, ушей касалась далекая музыка пробивавшихся через века боевых симфоний. Вместо прежней гладкой брони Кровавых Ангелов теперь Аркио носил облачение, сияющее, как яркое летнее солнце. Поножи и наручи словно намекали на могучие кости скелета и тяжелые мышцы, скрытые под керамитом, а грудь выглядела широкой и чеканной. Распростертые крылья из белого золота, которые украшали нагрудник и обрамляли вырезанную из гигантского рубина слезу, вторили крыльям за спиной.
Крылатая капля была изображена также на левом плече, в то время как на правом находилось изображение копья. Каждый дюйм брони покрывали новые гравировки — тексты недавно сочиненных молитв, обращенных к возрожденному Ангелу. Броня так шла Аркио, словно он в ней родился.
— Проклятье Вандира! — Ругательство вошедшего в часовню Рафена привлекло к нему взгляды. — Ты носишь золото?
Сахиил шагнул, чтобы преградить ему путь.
— Он его носит, Рафен.
— Но…
— Безо всяких «но», — проворчал жрец. — Ты видел, как он явился. Ты был там. Сомневаешься в собственном зрении?
Рафен попытался найти слова, но они бежали прочь. Он почувствовал, как его сверлит глазами Стил, и колени ослабли.
