как опасно, когда черное зовется белым, а белое черным», — думалось Саше, отчего хотелось вопить, кричать и драться. И непременно убить того, кто лишил ее простого женского счастья. Столько лет прошло, а забыть любимого Александра не представлялось возможным…
Тускло светила настольная лампа, с рассветом свет от нее стал едва заметным. Над городом грехов догорала ночь. За окном по асфальту бродил странный черный брат, рослый, прямой, с тяжелой челюстью, он то бормотал что-то бессвязное, то громко ругался, присаживаясь на парапет. Казалось, он потерял что-то в этом мире: то ли кошелек, то ли разум, то ли милостыню…
В полдень с небольшим чемоданчиком подруги, в дорогих широкополых шляпах и стильных одеждах, спустились в просторный, устеленный темно-красным ковролином холл отеля, в котором было на редкость многолюдно. Вокруг сновали служащие с тележками, портье в смешной шапочке поминутно прикладывался к звонящей трубке телефона, на полукруглом диване восседала молодая мамаша с младенцем на руках и девочкой постарше с крохотными губками и кокетливой сережкой в ухе. В монотонном гуле постояльцев громче всего слышно было жужжание не так давно проснувшихся мух. На выходе прямо у стеклянных дверей отеля их настиг полицейский.
— Рита Пинкрат? — осведомился он.
— Да, сэр, а в чем дело? — равнодушно ответила дама, словно уже приготовилась к резкому повороту событий.
Там, на оживленной улице Лас-Вегаса, под палящим солнцем, за широкими прозрачными дверями толпились зеваки вокруг кареты скорой помощи, неподалеку с расспросами ходило несколько полицейских, и Рита сразу догадалась о цели их визита. Она смотрела на Сашу не отрываясь. О чем говорил ее отчаянный взгляд, можно было только догадываться. Женщина сгорбилась, пожелтела, челюсти сжались от судорожного напряжения, однако, сохраняя достоинство, она молчала.
— Ваши руки, мэм! Вы арестованы! — кратко приказал полицейский в холле.
— Да, сэр, — согласилась Рита.
— Подождите, в чем ее обвиняют? — попыталась опротестовать действия блюстителя порядка Саша.
— Мэм, в убийстве человека… Но вам лучше не вмешиваться. — Коп защелкнул наручники на запястьях Риты и стандартно проговорил, не глядя в ее глаза: — Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством.
Рита еще долго смотрела на Сашу не отрываясь, пока наконец не исчезла за темными стеклами салона автомобиля полиции.
Редкий итог
Ноябрь, 2007 год, Лос-Анджелес
Саша вернулась в Лос-Анджелес, к этому времени Маришка уже успела начертить придуманный проект дома с бассейном. Одноэтажный, вытянутый в длину, в современном скандинавском стиле с окнами в пол и солнцесберегающими панелями, он мог стать красивым и удобным. Маришке не терпелось показать наброски и чертежи заказчице, но та лишь мельком взглянула, утвердительно покачав головой, и принялась читать свежую прессу.
— Это редкий случай, когда человек, пожелавший иметь дом своей мечты, упорно не хочет подробно ознакомиться с задумками архитектора! — обиделась Маришка.
— Там, в Лас-Вегасе, произошло нечто… непоправимое…
— Тебя оценили по достоинству, тебе вручили заслуженную награду. Я видела трансляцию. И слушала твою речь. Хохотала до упаду!
— Да-да. Я не об этом. Внезапно объявилась Рита.
— Твоя подруга, которая считалась исчезнувшей, пропавшей, погибшей — уж не знаю, как назвать?
— Да, как видишь, жива. Но на выходе из отеля ее арестовали по подозрению в убийстве.
— В убийстве? Кого?
— Да, я пытаюсь разобраться, кого же она могла убить. А еще мне показалось, что я там встретила Сафарова!
— Кого?
— Сафарова. Он жесток и опасен!
Маришка с изумлением посмотрела на Сашу.
— Вот так сразу надо и говорить. Тебе сплошные покойники там встречались, ты не много ли пила?
— Надо включить новости.
В дневном выпуске горячих новостей как раз сообщалось об аресте Риты Пинкрат, обвиняемой в убийстве некоего гражданина Майкла Самэра, подтверждалось сказанное кадрами задержания на выходе из отеля в Лас-Вегасе, при этом обвинение основывалось на кадрах камер видеонаблюдения, на которых ясно видно, что задержанная последней входила в номер отеля упомянутого гостя из штата Монтана.
— У Риты есть адвокат? — глядя на фотографию убитого Майкла Самэра, вымолвила Маришка.
— Теперь, думаю, уже есть. Сейчас позвоню, — вполголоса откликнулась Саша.
Спустя несколько дней к Саше наведался тот самый адвокат. Юджин Соркин не только навестил обвиняемую в полиции Лас-Вегаса, но и досконально изучил материалы уголовного дела по факту внезапной смерти господина Самэра.
— Дорогуша, не волнуйся, — продекламировал с порога Соркин, — ничего у них нет, кроме голых домыслов. Ну, наведалась Рита в номер, внезапно человеку стало плохо, паралич, кстати, случился уже после того, как она ушла.
— Выпьешь чего-нибудь? — учтиво отреагировала Саша.
— Лимонад, пожалуй, выпил бы, нет сил пить на такой жаре.
— Есть только пиво и вода. Правда, холодная.
— А давай! — Упитанный адвокат в больших солнцезащитных очках плюхнулся на диван, вытирая пот со лба, и продолжил: —Экспертиза при вскрытии показала: ничего инородного, неестественного для организма покойного, что могло свидетельствовать об отравлении, не обнаружено. Детективы отвергли сами эту мысль. Причина смерти — острая сердечная недостаточность или паралич сердца…
— И когда же ее выпустят? — перебила Саша самодовольного Соркина.
— Думаю, на днях!
— Почему не сегодня?
— Некоторые формальности в суде надо соблюсти, не тяни телегу впереди лошади, все будет хорошо.
Укус скорпиона
Ноябрь, 2007 год, Лас-Вегас, Лос-Анджелес, Минск
Молодая брюнетка с необыкновенно грустным лицом, одетая в щегольскую белую блузу поверх широкой цыганской юбки, в зале заседания сидела у стола, подперев подбородок обеими руками. На вопрос судьи, причастна ли она к убийству, Рита отрицательно покачала головой.
— Были ли вы знакомы с мистером Майклом Самэром? — продолжила допрос пожилая морщинистая темнокожая судья.
— Нет, мэм…
— Что же вы тогда искали в его номере?
— Обозналась, перепутала с другим человеком, мэм, — ответила Рита с каким-то злорадством и одним пальцем закрутила прядь кучерявых смоляных волос у виска. Так она делала каждый раз, когда ее одолевали напряженные мысли. — С какой стати мне убивать человека, которого я впервые вижу? К тому же при помощи чего я бы могла его убить? Ножом? Пистолетом, веревкой? Ни того, ни другого у меня при себе не было. И мне непонятно, по каким причинам меня задержали: да, я зашла в номер и вышла. Перепутала, что с того? Не убивала я никого! И умер он своей смертью, так бывает…
— Он почувствовал недомогание, когда вы были еще в номере?
— Нет, мэм, я ушла сразу, как только поняла, что обозналась. На вид он был вполне здоровым. Я свободна?
Выйдя
