города?
— Маймакса.
— Ага, вторая, значит, Ширша?
— Почему? — поразился Басов. — Не путай поговорку с реальностью. Южнее у нас Жаровиха или даже Юрас.
— Так-так, — Горгона встала у огромной карты города и окрестностей. — Вот Ширша. В самом деле в стороне.
Трескина очнулась:
— Подождите! Ширша как раз там, где требуется. Материковая часть. Нам же нужен якорь?
Черноволосая женщина повернулась к молодой ведунье:
— Соображаешь, малыха. Подожди! Да весь ваш чертов город на островах.
— С чего бы? — к карте потянулся и Шуйский.
— Смотри! Центральную часть города обтекает река Юрас, вот здесь на Белой горе от него идет канал к Двине. То есть формально это также остров. Я уже про Соломбалу и Повракульский не говорю. И Левый берег весь водой изрезан. Права, ваша ведунья. Ох, не зря Ширша в поговорке упомянута. И ещё, — Горгона ткнула в три точки. — У вас, по сути, агломерация. Новодвинск и Северодвинск грады немалые, а между ними куча поселков. Сколько тут, наверное, половина населения области проживает?
— Где-то так, — кивнул Басов.
— Тогда второй полюс надо северней ставит.
— Я знаю где. Там и святое место имеется, — улыбнулась успокоенно Марфа.
Такая уверенность в её голосе звучала, что Пелагея вмиг смирилась с грядущим испытанием.
Глава 26
Охота к перемене мест
В дом постучались. Пожилая женщина в легком платье отвлеклась от телевизора и подошла к дверям.
— Кого там в гости принесло?
Она уже несколько лет жила одна. Дети далеко, муж умер. Разве что соседки заглядывали. Так теперь все с телефонами. Сначала все равно позвонят. Быт северной деревни в двадцать первом веке изменился напрочь.
— Свои, Митриевна.
Она открыла входную дверь и всплеснула руками.
— Матушки! Марфа, откуда?
— В дом пустишь?
Неожиданно легко для её возраста главная ведунья Отдела ЧС забралась по ступенькам и вошла в сени.
— Вот не ожидала! Каким ветром, Марфуша? Теплоход же с утра только?
— Митриевна, ты совсем порядок забыла? Чаем сперва угости, а потом вопросы задавай.
Хозяйка некоторое время внимательно изучала гостью, затем засуетилась. Подошла к крану и поставила под струйку воды чайник. Опосля включила его в сеть и пошла к старинного стиля буфету. Марфа Васильевна присела на мягкий стул и с любопытством осматривалась:
— Вам никак водопровод провели?
— Да ты што! Это у меня насос в колодце стоит. И вода отсель уходит в какой его… септик!
— Во как! Хорошо жить нонче стали. Ранешне на колодец, да самовар растопить, в погреб за угощением сползай.
Хозяйка рассмеялась и села в ожидании, пока чайник вскипит. Её круглое лицо смуглело летним загаром, лишь синие глаза сверкали на нем васильками.
— Тако времена то какие! Плита, холодильник. Как люди живем. Нонешне все с телевизорами и Интернетом.
— Никак и у тебя есть?
— Нешто! — хозяйка с достоинством достала планшет. — Через день с детьми разговариваю. Как будто гоститьце у нас, — женщина спохватилась. — А я ведь как знала, с утра калиток напекла.
— Чай наливай, Митриевна. Потом и поговорим.
— Пошто такого срочного, что тебя на катере доставили?
Митриевна уже успела заглянуть в местный чат, где доброхотные соседки выложили фото МСЧовского катера у берега. Новости даже в такой далекой поморской деревне, как Патракеевка, что стояла напротив острова Мудьюг, ныне разносились быстро.
Марфа иронично глянула на хозяюшку:
— А ты догадайся?
— Не в сказке, чтобы загадками разговор начинать, — насупила хозяйка.
Марфа Васильевна некоторое время сверлила её глазами, затем перевела взгляд на икону в «красном углу», после на большую подкову, что висела над дверью. Немного задержалась на пучке хитро заплетенных трав, висевших около печки. Наверняка и гвоздь кованый в порог вбит.
— И как у тебя получается трем богам молиться, Митриевна?
Хозяйка гневно стукнула чашкой по блюду:
— Опять за свое, Марфа. Не мы заповедали и не нам менять!
— Ладно-ладно! — ведунья выложила на стол большой оберег. — Помнишь его?
— Знак Сварожича, — затем глаза Митриевны буквально полезли на лоб — Неужель тот самый?
— Ага. Еще с новгородских молодцев. Могучие были богатыри. Местных божков ни во что не ставили.
Хозяйка насторожилась:
— Пшто приехала?
— Камень нужон.
— Да ты што!
В горнице воцарилось молчание. Лишь слышны были ходики, место которым давно в антикварном магазине.
— Беда в городе.
Митриевна некоторое время сверлила взглядом гостью, затем задумалась.
— Ну раз сама да так срочно прискакала, то точно беда. Токма вот я ведь уже не староста.
— Пошто? — ведунья удивилась и заговорила по-деревенски. — Ты же все опосля тут подняла?
Хозяйка вздохнула и начала теребить в руках салфетку:
— Стара, говорят, нового, молодого выбрали.
— Да тебе ж еще восьмидесяти нет! Какая ты старуха?
Митриевна обиженно заголосила:
— Такая вот людская благодарность! И за што мне энта напасть!
— Хватит ныть! Пошли!
Марфа встала с места, натягивая по пути ветровку.
— Куда?
— К старосте новому. Ты не слышала, что дело срочное.
— У тебя всегда так.
— Так и служба непростая. Беда в городе, Митриевна. Взаболь.
Хозяйка всплеснула руками и тут же подхватилась.
— Чего тогда сидим?
Они вышли из дома, Митриевна приставила метлу к двери, мол, ушла ненадолго и потрусила по улице. Они дошли до дома, что стоял наособицу, не по правилам старой деревни. Новый коттедж, обнесенный забором из профиля, со спутниковыми тарелками и отдельно стоящей летней кухней.
— Хорошо староста у вас живет.
— Так у него магазины и сын в городе не последний человек! Ой, подожди. Позвонит ведь надоть.
Митриевна достала из кармана небольшой смартфон и ткнула пальцем.
— Да вот он, не звони.
Со стороны дымящейся бани к дому двигался здоровенный, как медведь, мужик. Даже его коричневые волосы топорщились во все стороны, придавая мохнатости образу.
— Пал Степаныч. Дело до тебя!
— Чего тебе, старая!
Митриевна явно обиделась, но вида не подала.
— По делу пришли. Нам в церковь надобно.
— Служба в воскресенье, — коротко бросил староста и взялся за ручку двери.
— Степаныч, нехорошо так гостей привечать. Нам камень нужен.
Мужчина отступил назад и измерил настороженным взглядом нежданную гостью. Как будто опризоривал, наводил порчу. Такие личности,
