давно ли этот придурок ее запугивал? Боже! Вроде ему восемнадцать, а ведет себя как подросток.
— Тебе не повезло, храбрая птичка, — пропел гнусавым голосом Коля. Мы с Алей вместе повернулись, я хотела ответить ему, но вдруг появился Ярослав. Он поднял ногу и пнул по верхней части стула, отчего тот пошатнулся.
Я посмотрела на Громова, он выглядел устрашающе: глаза, подобно темной бездне, волосы, которые из-за плохого освещения казались еще чернее.
— Какого!.. — открыл рот Коля, только договорить не успел, сам себя оборвал. Взгляд его словно издал треск, так разрушилась великая уверенность, превращаясь в страх.
— Проваливай, — прорычал Яр. В его глазах гулял ледяной ветер, который пробуждал мурашки. Казалось, Громов вот-вот сожмет кулак и положит на лопатки этого Колю.
— Я…
— Дважды не повторяю, — Ярослав еще раз пнул по стулу, в этот раз сильнее. Парень едва удержался, хотя было видно — испугался. Он подскочил и пересел на два ряда дальше.
С высоты своего почти двухметрового роста, Яр окинул хмурым взглядом свободный стул, затем обратил внимание на меня. Я сглотнула и поспешила отвернуться, нечего позволять надежде снова загораться, хватит! Моя бессонница и ночные рыдания итак неплохо сказались не только на внешности, но и на результатах тестов. Русский я точно написала хуже, чем планировала.
Громов ничего мне не сказал, он даже не поздоровался. Молча уселся за моей спиной и просидел так до окончания дурацкого собрания, будто мы с ним совершенно незнакомые люди, между которыми никогда не было близости. Меня откровенно злило его поведение, хотелось подняться и зарядить пощечину, а потом… да, это еще одно глупое желание. Но мои губы так истосковались по губам Ярослава, что я мечтала о поцелуе, который бы заменил вечность.
Дурочка… Ну что за дурочка?!
Все это время кожа на затылке, казалось, горела, словно на неё положили тлеющие угольки. Я несколько раз провела рукой вдоль шеи, однако напряжение никуда не делось.
А как только нам дали отмашку уходить, я подскочила со стула и помчалась прочь из зала. Не хочу его видеть. Просто не хочу! В голове так и застыла картина, как Яр целует в уголок губ эту Соню, как она отвечает ему лаской. Мне сделалось до того тошно, что хотелось завыть в голос.
— Ангелина! — сперва показалось, что мне послышалось. Сознание уже не первый раз играло со мной в злую шутку. Иногда ночью я просыпалась и думала, мы с Яриком до сих пор вместе, уж больно яркие были сны. А потом я вытаскивала телефон из-под подушки, проверяла дату последнего входящего и начинала вытирать слезы, которые катились по щекам.
— Абрамова! — второй раз заставил меня притормозить. Несколько секунд и мой локоть оказался во власти мужских рук. Ярослав заставил посмотреть на него, заставил уголек надежды полыхать ярче. Зачем он это делает?
— Что? Перепутал меня с прекрасной Сонечкой? — женской имя я язвительно выделила. Оно автоматически попало в категорию имен, которые я теперь ненавидела.
— Он тебя достает?
— Кто?
Мы стояли слишком близко. Нотки аромата смородины кружили в воздухе, и я поймала себя на мысли, что ненавижу парфюм Яра, хотя в то же время безумно люблю.
— Войков, кто же еще!
— Не знаю таких, — я вырвала руку, раздраженно поджав губы.
— Это единичный случай? — не унимался Громов. Он скользил по мне взглядом, словно пытался запечатлеть, оставить в воспоминаниях снимок девушки, которая ему небезразлична.
— Я сама за себя могу постоять, Ярослав, — сухо ответила, подняв гордо подбородок. — У тебя есть Сонечка, иди и защищай ее.
— Твою мать! — сорвался на крик Яр, сжав кулаки.
— Что не так? — я тоже повысила тон. Меня много чего раздражало, в частности поведение: то ухожу, то готов за тебя убить.
— Все! Все, мать его, не так! — он сглотнул и отвел взгляд в сторону. Казалось, Яр пытался успокоиться, принять реальность, которая его не устраивала. А еще он все-таки зажег угольки надежды в моем сердце.
— Ярик… — прошептала мягко я, сглотнув женскую гордость. Даже сделала шаг навстречу, потянулась к нему, но Громов повернулся ко мне спиной. Создавать стену между собой и остальным миром он умел, пожалуй, лучше, чем кто-либо.
— Не переживай, больше этот урод к тебе не подойдет, — был дан мне ответ, хотя ни лица, ни глаз Яра я не видела. Сердце предательски сжалось, оно кровоточило, словно в него вонзили осколок.
— А я думала, тебе плевать на меня… — с глаз скатилась слеза. Однако, пока Яр не увидел, я поспешила ее убрать.
— Так и есть, — не оглянувшись, ответил Ярослав.
— Тогда… — я тихо всхлипнула. — Никогда не защищай меня больше! — моя фраза прилетела ему в спину.
— Абрамова, — он понизил голос до шепота, словно боялся, что я услышу его настоящую интонацию. Боялся, что я распознаю правду, которую этот дурак почему-то скрывал от меня.
— Никогда, понял! — крикнула в сердцах. Развернулась и стала отдаляться. Шаг. Два. Три. Где-то внутри надежда требовала остановиться, вернуться к Ярику, обнять его и пообещать бороться до последнего. Однако у гордости тоже были свои принципы, которые не сочетались с надеждой.
Дойдя до угла, я все же оглянулась. Зря! Зря! Не надо было!
Ведь… Ярослава не оказалось позади.
Глава 49
Я решилась позвонить Арту. Может, надо было это сделать сразу, не ждать, пока Ярик соизволит открыться мне. Однако обида, гордость, да и много чего заполонили собой мое сердце. Я только и могла, что тихонько плакать в подушку, просматривать те несколько фотографий, который мы сделали на пикнике и слушать голосовые сообщения. А потом эта Соня…
Нет! Мне просто нужно узнать правду, тогда я смогу отпустить Яра, забыть его и жить дальше.
Арт, к счастью, не отказал во встрече. Мы договорились на третье июня, как раз выпадал выходной. Перед этим я успела сдать второй экзамен по истории, и поругаться с мамой. Она все-таки заметила отсутствие Ярослава. Конечно, такое нельзя было принять молча. Родительница стала ругать Громова, говорить, какой он грубый, ветреный и вообще — этот красавчик просто воспользовался ее глупой дочкой. Откровенно, мне было неприятно выслушивать поток грубостей. На этой почве мы поругались. Потом, правда, мама извинилась и даже потащила меня в торговый центр купить платье к выпускному. Она разрешила выбрать любое, даже безумно дорогое. Только желания идти на праздник у меня не было, как и покупать красивую вещь.
— Примерь это, — предложила мама, когда мы зашли в ее любимый бутик. Платье лилового оттенка, до самого пола, с тонкими бретельками и переливающимися камешками в
