так и было.
– А вот я замечала, – съязвила я. – Ты величайший саботажник. У тебя отвратительный вкус на мужиков. Худший в мире.
– Заткнись. Ладно, признаю, меня слегка тянуло не к тем мужчинам – тем, кто не хотел отношений со мной, кто был недоступен, что, может, каким-то извращенным образом отражает недостаток отцовской любви в детстве.
– Отмечу, что ты сама это сказала.
Линда скорчила гримасу.
– Боже, ненавижу быть такой стереотипной, но ведь стереотипы существуют не просто так, верно? В общем, эта фаза моей жизни подошла к концу. Я рада, что токсичных мужчин у меня больше не будет.
Я подумала об Эрике Дэне.
– Знаешь что? Мне больно это говорить, Линда, но ты вдохновила меня сделать то же самое.
– Эрик Дэн? – спросила она, подняв бровь. – Ну, стало быть, вы официально пара?
– Да, – сказала я, покраснев.
– Отлично. Значит, ему пора встретиться с Крестным отцом.
Если ты вдруг не понял, дорогой дневничок, она так называет себя.
Глава 35
Понедельник, 4 июля
23:25. Позабавились, отпраздновав у меня дома в обычной компании (плюс Эрик!) Четвертое июля, а заодно и неофициальный переезд Линды.
Так как это День независимости, за украшение помещения взялись Бен (у него американское и британское гражданство) и Линда, у которой есть работа (правда, в этом я сомневаюсь) и ключи от моего дома. Дом украсили синими, белыми и красными помпонами и бумажными гирляндами, а также разбросали серебряные воздушные шары разных размеров. Барная стойка была заставлена бутылками бурбона, рома и водки, а также стеклянными стаканами из «Икеи» и ведерком с уродливыми ледяными кубиками с конвейера. Для испытания ведром ледяной воды[37] сойдет, а для Эрика Дэна вряд ли.
Я страшно нервничала, и не только потому, что надышалась гелием и до сих пор говорила как бурундук Элвин. Эрик сильно отличался от моей обычной компании. Эрик, как бы получше выразиться, был намного более уравновешенным, чем большинство окружающих меня людей, называемых взрослыми. А еще он был старше. В основном я беспокоилась, как бы Линда не растерзала его в клочья. Линда… Ох, Линда кровожадна, и из моей личной жизни ей перепадали жалкие объедки последние лет девять, что я в Сингапуре. Она никогда не одобряла мои отношения с Айваном, и я не ожидала от нее симпатии к Эрику. У нее были завышенные требования к потенциальным партнерам других людей, но не к ее собственным. Я предупредила ее, чтобы она вела себя приветливо, но она ответила что-то в духе: «Крестный отец одаряет своим милосердием и великодушием в той мере, в какой ее заслуживают».
Честно говоря, не знаю, как мы вообще подружились.
Линда с Беном пришли к семи вечера, чтобы помочь украсить гостиную (дверь в мою спальню была закрыта на ключ – не дай бог Эрик увидит, сколько у меня шмоток). Все остальные стали собираться около восьми. Алкоголь, надо сказать, лился рекой. К обозначенному времени прибытия Эрика все уже были веселы и пьяны, кроме меня. Мне было страшно, как перед выходом на сцену, – я хотела, чтобы мои друзья, ну, одобрили Эрика. Не знаю, откуда вообще берется эта нужда в групповом одобрении – наверное, это эволюционное последствие того времени, когда все прятались от мамонтов или ледяных торнадо в одной пещере, и никто не хотел оказаться тем идиотом, кто притащил в общую пещеру партнера, пахнущего грибным супом или имитирующего половой акт с поленом; поэтому зародилась система, когда ты просишь пару деликатных друзей взглянуть на твоего потенциального партнера, и если тот не прошел испытание, они забивают его палками ради защиты генофонда. Вот и тут то же самое.
Я мысленно представила, как Эрик высказывается, например, против межрасовых браков, и все мои друзья набрасываются на него так, что руки и ноги смешиваются в мультяшный вихрь. Такие темные секреты люди обычно узнают друг о друге за месяцы, годы отношений. К тому же о его прошлом ничего не находится в интернете, как и о предателе Орсоне. Уф. Можно себе представить, в каком ужасном состоянии я была к его приходу. Пришлось подкрепить силы батареей шотов с бурбоном.
– Эй, ребята, познакомьтесь с Эриком! – вводя его в комнату, прочирикала я, едва не добавив его фамилию. Слава богу, я уже пришла в норму. По крайней мере, мой голос звучал нормально.
На Эрике была рубаха из батика, темно-синяя с бирюзовым, и бежевые брюки. А еще – я сначала глазам не поверила, так что посмотрела повнимательнее – белые кеды «Адидас Стэн Свис» с зеленой отделкой. С чего он вдруг решил их надеть? Он же всегда носил только бежевые лоферы или формальные ботинки. Выглядело это как-то неестественно.
И… И… Неужели брюки на нем… зауженные?
– Нравится? – спросил он театральным шепотом.
– Ммм-хмм, – отозвалась я. Лучше ничего не говорить, пока находишься в процессе обработки визуальной информации.
К нему скользнула Линда и протянула руку.
– Я Линда, – сказала она еще до того, как я успела ее представить.
Эрик улыбнулся и пожал ее руку.
– А я Эрик.
– Я наслышана, – ответила она легко. – Итак, моя знаменитая сыворотка правды готова, и мы с тобой сейчас отойдем в уголок, где ты мне расскажешь свои самые темные секреты. – Она протянула ему кружку с двадцатиоднолетним виски «Ямазуки», своим любимым на– питком.
– А выбор у меня есть? – пошутил Эрик, с улыбкой принимая кружку. Он совсем не испугался, хотя стоило бы. Линда иногда кусается. Буквально.
– Будь с ним повежливее, – сказала я ей вслед, пока Линда уводила его подальше, на балкон.
– Ни за что, – крикнула она в ответ. А затем двери задвинулись, и я видела, как они закуривали по си– гаре.
* * *
Линда и Эрик проторчали на балконе почти час и вернулись, когда мы пили и смотрели репортаж о праздновании Четвертого июля. Я внимательно разглядывала Эрика, пытаясь найти следы душевной травмы, но все было нормально. Линда теперь переключилась в дружелюбный светский режим – она улыбалась и иногда в ходе беседы прикасалась к его руке. Она подмигнула мне, беззвучно проговорив: «Норм». Интересно, что они обсуждали, точнее – что она заставила Эрика сказать обо мне.
Я была рада, что все, особенно Линда, хорошо поладили с Эриком, и он с ними тоже, несмотря на разницу в возрасте (в том числе психологическом). Линда была веселее всех, сияя в теплом внимании Джейсона и явной ревности Бена. Бен и Валери ушли около полуночи. Линда осталась в моей комнате на разговор, пока Джейсон с Эриком болтали на
