но он не сделал ничего, что могло бы доказать, что он настоящий преследователь. Он мог быть в гостях у соседа или просто прогуливаться по зданию. Сможет ли полиция вообще что-нибудь сделать? Алекс подходит и забирает у меня кофе, накрывая своими пальцами мои.
— Ты чувствуешь, что ты в опасности?
— Он всегда вызывал у меня мурашки по коже, но это утро было совершенно новым уровнем.
Алекс хмурит брови, и мое сердце замирает. Внезапно он одергивает себя. Его отец входит в комнату отдыха вместе со своим помощником. Все в комнате разбегаются, и я вспоминаю, что Тамара говорила раньше о напряженных отношениях между Алексом и его отцом. Я на секунду заглядываю Алексу в глаза, затем тоже ухожу.
Вчерашние противоречивые посты в соцсетях не дают нам покоя до конца рабочего дня, и я безостановочно разговариваю по телефону. Это отвлекает меня от ситуации с преследователем и не дает мне думать о выходных. В основном.
Алекс был на нескольких встречах, а затем уехал на пару часов на пресс-конференцию. День проходит быстро и в то же время медленно, и у меня не было возможности сделать настоящий перерыв на обед до трех сорока пяти. Во время еды я звоню папе, спрашиваю, не хочет ли он прийти на ужин и не может ли он помочь мне поставить дополнительные замки на двери. Он работает до половины восьмого, но придет после.
Около пяти я подхожу к кабинету Алекса и стучу в дверь.
— Да, — говорит он, не отрываясь от того, над чем работает.
— Тебе нужно, чтобы я осталась сегодня в офисе дольше? — спрашиваю я.
Моргая, чтобы сфокусировать зрение, он отворачивается от своего компьютера и смотрит на меня.
— Нет. Я тоже скоро собираюсь уехать отсюда. — Он проводит рукой по волосам. — Иди, забирай девочек. Я знаю, ты скучаешь по ним.
— Да, очень скучаю, — говорю я с улыбкой.
— Ты хочешь, чтобы я… может, проводить тебя до твоей квартиры? На случай, если преследователь там?
— Эмм… Я… — Я не знаю, чего я хочу. Да, было бы неплохо, если бы кто-нибудь проводил меня и девочек внутрь. — Это не обременит тебя?
— Нет. — Он одаривает меня дерзкой ухмылкой. — Было бы большим бременем заменить моего помощника, если бы нынешний был похищен преследователем.
— Ааа, так тебе нужны гарантии работы.
— Да. — Его глаза встречаются с моими, и мое сердце бешено колотится в груди.
— Сначала я должна забрать девочек из Таниного дома.
— Ладно. Я поеду за тобой.
— Ты уверен, что тебе это не в тягость? — спрашиваю я, желая услышать, как он скажет это снова.
— Нет, не в тягость.
— Спасибо. Я просто, эмм, закрою свой стол. — Закрою свой стол? Что, черт возьми, это вообще значит? Что угодно. Мой желудок снова трепещет, и Алекс встает, обходя стол.
— Встретимся внизу.
Как я должна поверить, что эти выходные были притворством, какой-то случайностью, когда он так на меня смотрит?
Глава 29
Это место, где живет Даша?
Ни за что бы не подумал, глядя на нее. Я чувствую себя не в своей тарелке, когда вижу, что окружающие меня люди живут в таких помойках, как эта.
Я не знаю, чего ожидал. Она — мать-одиночка, которая до недавнего времени зарабатывала чуть больше минимальной заработной платы. Я паркую свою «Теслу» и выхожу, оглядываясь по сторонам. Дарья припарковалась в нескольких метрах от подъезда. Я быстро подхожу к ней.
Звучит музыка, и она с детьми подпевает радио. Они улыбаются и выглядят счастливыми. Дарья глушит двигатель и выходит, открывая дверь девочкам.
— Девочки, это Алекс, — представляет она. — Или ты хочешь, чтобы тебя называли Александр Андреевич?
— Алекс, — говорю я.
— Ты дядя Гриши, — говорит одна из близняшек. Я перевожу взгляд с одной на другую. Прямо сейчас они одеты в одинаковую школьную форму, и их прически уложены одинаково. Я ни за что не смогу отличить их друг от друга.
— Так и есть. Хорошая память!
— Это Полина, — говорит мне Дарья. — А это Вика. Алекс ужинает с нами сегодня вечером. Я готовлю картофельную тортилью.
— Ту, что готовит дедуля? — спрашивает Полина.
Дарья качает головой.
— Ту, которую готовила бабуля. С тем соусом, который вам так нравится.
Обе девочки приходят в восторг. Дарья запирает машину и кладет ключи в сумочку. Она оглядывается, прежде чем отойти от машины и взять детей за руки.
Мы заходим внутрь и поднимаемся по лестнице, не встречая никого, кто мог бы быть преследователем Дарьи. Тем не менее она сильно напряжена.
— Итак, это наш дом, — говорит она мне, запирая за собой дверь. — Здесь не так уж много места, но это наш дом. — Близняшки снимают обувь и бросают свои рюкзаки на пол. — Идите мыть руки, — говорит она им.
Дверь открывается в маленькую гостиную, которая перетекает прямо в крошечную кухню. Моя спальня больше, чем вся эта квартира. Большую часть стен занимают рисунки карандашом и картины, все подписанные: Полина или Вика. На стене в рамке висит фотография Дарьи с девочками, а в углу за диваном сложены игрушки.
Дарья снимает туфли, и я следую ее примеру. Она достает из сумочки телефон, вешает свою сумочку и рюкзаки девочек на крючок и идет на кухню, чтобы приготовить ужин.
— Я могу помочь? — спрашиваю я, подходя к ней сзади. Кухня крошечная, в ней почти нет места.
— Ты умеешь готовить? — спрашивает она, ухмыляясь.
— Не очень хорошо, но я могу четко следовать инструкциям.
— Можешь, эмм, помыть помидоры и листья салата.
— С мылом?
Она бросает на меня непонимающий взгляд, и я смеюсь.
— Я шучу. Я знаю, как мыть овощи.
Ее улыбка освещает всю комнату.
Хорошо.
Девочки выходят из ванной и идут в гостиную. Они спорят о том, что смотреть, прежде чем остановиться на “Свинке Пеппе”. Грише тоже нравится этот мультик, и я посмотрел с ним несколько серий. Мне не стыдно признаться, что мне он тоже нравится.
Дарья включает музыку на своем телефоне, убавляет громкость и ставит телефон на банку с фасолью. Она танцует под Анну Асти, готовя ужин. Я помогаю, чем могу, но в основном чувствую себя скованно на этой маленькой кухне.
— Ты когда-нибудь вызывала полицию? — тихо спрашиваю я ее. — Будет неплохо, если этого придурка поставят на учет. Это поможет позже получить судебный запрет, если он понадобится.
— У тебя есть опыт с судебными запретами?
— Вообще-то да, — говорю я ей. — У меня раньше были преследователи.
— Правда? — она упирает руку в бедро, не веря мне.
— Да. Ты меня видела?
— Конечно. И без рубашки.
— И
