дверь, обнаружила на пороге Камала. В ней проявилась обычная реакция — замешательство вперемежку со страхом. За эти пять лет она с трудом избавилась от кошмарных ощущений при виде мужчин, лихорадочной дрожи, но тень страха все еще мелькала в ее глазах при неожиданных обстоятельствах. Особенно ясно он проявлялся в присутствии Камала. Воспоминания возвращались, и слабый блеск страха проскальзывал во взгляде янтарных очей.
Сони слегка вскрикнула, столкнувшись с Камалом лицом к лицу, и отпрыгнула на шаг назад.
— Можно?! — скорее утверждая, чем спрашивая, произнес он.
— Что т-тебе н-надо? — заикаясь, впустила его Сони, медленно отходя и придерживаясь рукой за стену.
— Что ты так вылупилась? Я не дьявол и не собираюсь забирать твою душу, причиняя боль. Успокойся!
— Т-ты причиняешь мне боль с-своим п-присутствием, — отвернулась Сони и прошла в гостиную. Уняв дрожь в голосе и нервно сглотнув, она заявила:
— Какого дьявола ты бесцеремонно врываешься и заявляешься тут. И вообще мне пора н-на работу.
— Послушай, — он схватил ее прорывающуюся к двери, — я пришел сюда не ссору затевать.
— А зачем же тогда???
— Внизу ждёт Джимми, — Сони подняла на него глаза при имени сына, и он продолжил, — я обещал ему небольшой пикник втроем: ты, он и я.
— Что? — удивилась Сони.
— Надеюсь, ты подаришь ему этот уик-энд и не будешь огорчать? Собирайся, мы едем прямо сейчас.
— Я никуда не поеду с тобой, — взорвалась Сони, она была ошеломлена его наглостью, — как ты мог, даже подумать…
— Послушай, крошка, — Камал схватил ее за запястье, больно сжал и притянул к себе, — надеюсь, ты не хочешь огорчить нашего сына. Ему не очень-то понравится смотреть на наши разборки.
— Я… я… — запаниковала Сони.
— Ты отлично знаешь, что он у нас очень чувствителен, и поэтому будешь паинькой. Поняла?
Сони опустила глаза и задержала взгляд на его груди, покрытой густой, черной порослью, выглядывающей из расстёгнутой до середины груди рубашки. Она нервно сглотнула и прикрыла веки.
— Я обещал ему незабываемый отдых, и ты будешь послушной девочкой. Ты меня поняла? — слегка вздернул ее Камал. — Поняла?
— Д-д-да… — хрипло выдавила Сони.
Послушно забросав в спешке все необходимое в спортивную сумку, Сони покорно последовала за ним. Но, спустившись вниз и увидев сына в машине, она замешкалась:
— Камал, пожалуйста, не мучай меня! Езжай с ним один. Пощади мои чувства…
— Улыбайся, — велел он, процедив сквозь зубы слова, когда заметил приближение сына, и больно сжал её локоть, который держал силком всё время, пока они спускались по лестнице.
Джамшид со счастливой улыбкой бежал к матери в ее долгожданные объятия.
— Мама, мамочка! — он обнял ее и поднял головку, чтобы взглянуть на родителей, — Мы едем на речку. Там есть лес, огромный лес и звери. Я пойду на охоту, папа обещал мне. Я взял Полароид, и мы много-много будем фотографироваться. Я всем покажу, какая у меня мама красивая. И теперь никто не будет дразнить, что у меня нет мамы. Правда, мам! Скажи, пап, правда, же?!
Малыш тараторил без умолку, и родители слушали его внимательно.
— Правда, сынок, — с улыбкой ответила Сони, — никто не осмелится дразнить тебя!
Радуясь, мальчик схватил родителей за руки и потянул к машине.
Сони обреченно села в машину и была вынуждена терпеть присутствие человека, который внушал противоречивые чувства, но в большей степени страх и панику.
Они выехали за город и долго ехали в южном направлении. Изрядно наболтавшись с матерью и напрыгавшись в трясущейся машине, малыш заснул на коленях Сони.
Поглаживая сына по вспотевшей голове и убедившись, что он спит, Сони тихо произнесла:
— Как ты мог? Какое ты имеешь право манипулировать мной, сыном, подавлять мои чувства. В тебе не осталось ничего святого, если ты играешь на чувствах собственного ребенка.
— Потише, сына разбудишь, — без каких-либо эмоций ответил Камал, и вскоре, заехав в густую заросль леса, остановился глубоко в чаще у реки.
Машина с визгом остановилась, отчего Джамшид резко поднял голову и, хлопая сонными глазами, хрипло спросил:
— Мы приехали?
— Да, сынок, — выходя из машины, бросил Камал.
Мальчик поспешно выкарабкался из машины и, подпрыгивая, побежал обследовать местность.
Сони обреченно окинула взглядом окружающую местность, вдыхая свежий аромат леса, который, к сожалению, не принес успокоительного благоговения. Раньше она любила совершать такие поездки за город, где все дышало свежестью и жизнью. Но, к сожалению, присутствие Камала омрачало все прелестное в данном случае.
— Сони, — Камал подошел к ней и ласково взглянул в ее глаза, отчего ее сердце ёкнуло и забилось сильнее. — Выслушай меня без предвзятости и упреков.
Сони наклонила голову не в силах смотреть в его глаза, полные нежности, под которыми, ей казалось, прячутся его злоба и ненависть. Минуту спустя она тихо прошептала:
— Хорошо.
— Джимми пять лет не виделся с тобой…
— Но, ведь… — хотела было возразить Сони, но Камал остановил ее.
— Выслушай, пожалуйста, — и продолжил, после легкого кивка Сони, — я обещал малышу пикник с тобой, то есть втроем: он, ты и я. Потому что он так захотел. Я никогда ни в чем не отказывал сыну, и поэтому мне пришлось сдержать обещание, даже ценой принуждения. Я знал, что ты не согласишься, у меня не было выбора. Я не хотел тебя чем-то уязвлять, лишь сделать приятное сыну. Кстати, и твоему сыну тоже. Если ты еще не забыла, что он твой сын?
Сони с упреком взглянула на него, прожигая насквозь своим взглядом.
— Прошу тебя сделать одно одолжение, — продолжил Камал, сделав вид, что не заметил ее недовольства, — сделай более счастливое лицо, доставь сыну удовольствие, чтобы он хорошо провел время. Осчастливь его, ты нужна ему не меньше, чем я. Не расстраивай его и не показывай так открыто свое нежелание присутствовать здесь. Обещаю тебе, это продлится всего пару недель, после чего ты вернешься целой и невредимой, — Камал не удержался, чтобы съязвить в конце, — вернешься к своему бойфренду, не волнуйся.
Стрела несправедливости пронзила Сони, а разбитое сердце кровоточило от жестоких обвинений. Но она сжала волю в кулак и стерпела, чтобы не показывать ему свою боль.
За что он ее так ненавидит? Почему бросает такие необоснованные обвинения? В чем она провинилась? Ведь во всем, что произошло в их жизни, он виноват не меньше, чем она сама!
Все же она сумела взять себя в руки и, как всегда, спрятала свою боль за вуалью улыбки.
— Хорошо. Ради сына, чтобы доставить ему удовольствие, я постараюсь быть менее раздражительной. Но с одним условием, ты перестанешь язвить, хотя бы на время нашего совместного пребывания здесь.
Камал поспешно кивнул, и счастливая
