Глава 34
Я помнила какой-то неясный шум – то ли стук, то ли крик, то ли все сразу. И громкий стон прямо в ушах, внутри.
– Тони? – я нечетко видела его сидящим на кресле, в комнате был полумрак. – Тони, – хрипло позвала я второй раз, он пошевелился.
– Привет, – он поднялся и направился ко мне, я хотела встать, но он сказал. – Не вставай, лежи.
– Я не… – я, прищурившись, всматривалась в темное пространство, не узнавая. – Я не понимаю, где мы.
– Больничка, – он сел на край кровати и, усмехнувшись, нараспев добавил, – больничка для алкоголички.
– Что?
– Мэй, ты напилась и отрубилась, Тони перепугался и вызвал скорую. А, да, я – Купер.
– Ох, Куп, я ничего не помню, – я закрыла лицо руками. – Мне так паршиво.
– «Если не умеешь пить – не берись», ты, видимо, с такой фразой не знакома.
– Сколько? – я в ужасе раскрыла глаза. – Сколько сейчас времени? Когда самолет?
– Ха! Мы его благополучно пропустили.
– Как? – если я пала низко, то ниже был только ад. – Черт!
– Да не парься ты так! – Купер казался слишком спокойным, даже веселым.
– Куп?
– Да?
– Я такая дура.
– Да ладно, с кем не бывает, – он дружески потормошил мою руку, только тогда я заметила у себя в вене катетер. – У тебя были причины напиться, да?
– Наверное… – я уставилась в темный потолок, события вчерашнего дня были настолько расплывчатыми, больше тревожные ощущения, чем факты.
– Не «наверное», а точно, я же слышал.
– Я все порчу. Лучше, если бы меня не было в вашей жизни, – я озвучила абсолютно четкое ощущение-лейтмотив.
– Ты все усложняешь. Вы все всё усложняете, на самом деле.
– Здесь есть вода? – я осознала, что не смогу сказать больше ни слова своим ртом-пустыней. Купер поднялся и со словами «Сейчас» вышел в коридор. Спустя минуту он вернулся с пластиковым стаканчиком полным воды. Я жадно выпила. – Спасибо, Куп.
– Раньше ты так меня не называла, – он сел на прежнее место. – Леон, да?
– Угу, кто же еще.
– Точняк, – хмыкнул мой юный ночной собеседник. – Не обижайся, но я скажу: Тони себя винит за то, что с тобой случилось.
– Нет, это…
– Это моя вина, да-да, слышал. Хватит вам уже.
– Я ничего не понимаю, – призналась я и повернулась набок, лицом к Куперу, долго вглядываясь в его лишенные резкости и яркости черты лица. – Тони считает меня лгуньей, да?
– То, что я слышу его мысли, не значит, что я могу верно их интерпретировать. Другое дело, когда мы оба думаем на одном языке – языке программирования, – он так по-ребячьи порадовался своему остроумию, но заметив мой тоскливый взгляд, снова стал серьезным. – Мэй, все, что я могу сказать с уверенностью – он любит тебя. Он постоянно повторяет это… Мне даже неловко иногда подслушивать.
– Я знаю.
– И Леон тебя любит, – невзначай добавил Купер.
– Знаю, – снова отозвалась я. – Но разве я имею право любить их обоих?
– Я ведь не священник, чтобы отпускать твой грехи, – он развел руками, я застонала: как точно он описал то, что я ощущала – грешница, вот кем я являлась на самом деле. – А ты не говорила с Евой? Она же, типа, психолог.
– Нет, не успела.
– Можно спрошу? – и не дожидаясь разрешения, Купер спросил. – Чем тебе нравится Леон?
– Что? Ты правда хочешь знать? – я в первый раз улыбнулась.
– Ну да, раз уж ты избрала меня своим психологом. Или кем? Даже не знаю, а впрочем, ладно, в любом случае, я не против поболтать, – он так тараторил, что я засмеялась.
– Я просто ни с кем не могу поделиться, ни с подругами, ни с папой, а наедине со своими мыслями я только больше запутываюсь.
– Почему ты не расскажешь им про нас?
– Нет! – я расширила глаза. – Ни за что!
– Стесняешься? – Купер прищурил глаза.
– Нет, – тихо ответила я. – Я просто не могу рассказать чужой секрет.
– У меня никогда не было друзей, – вдруг признался Купер. – Так что, я тебя понимаю, когда ты говоришь, что не с кем поделиться.
– Значит, я могу стать твоим первым другом? – идея показалась мне обволакивающе-теплой, приятной.
– Угу. Ну-ка, подвинься! – он разлегся на краю кровати, несмотря на мои протесты. – Так что, расскажешь про Леона? Он взбесится, когда узнает, что мы с тобой говорим о нем!
– У тебя очень странные мотивы, – фыркнула я, и глубоко вздохнув, начала говорить. – Я жутко его боялась поначалу.
– И не зря!
– Да уж. Но я практически сразу поняла, что он… просто запутавшийся парень. Который просыпается в чужой жизни, с чужими людьми вокруг. И поэтому он был очень одиноким…
– Ты рассказываешь то, что я и так знаю, давай к сути: как, когда, почему?
– Ладно, но все, что я сказала, тоже относится к делу, – я показала ему язык. Купер скорчил в ответ забавную рожицу, и, чтобы не рассмеяться, я прикрыла глаза. – Мне нравится его внутренняя сила, не те способы, которые он избрал, чтобы бороться с обстоятельствами, но его желание… не плыть по течению. Ему, как будто, труднее всего: Ян нашел свой собственный мир и отражает его на бумаге, Тони… Он чаще всех в сознании, поэтому почти ничего не теряет, а тебе, – я открыла глаза, Купер внимательно смотрел, примостившись на своей руке сантиметрах в пятнадцати от меня. – Тебе, словно, и не нужен наш мир… Тебя даже Ева похвалила, что ты не отделился.
Купер улыбнулся.
– Значит, Леону, по-твоему, тяжелее?
– Сложно сказать, на первый взгляд да, но я же не могу вас всех собрать в ряд и спросить одновременно, – я тоскливо ухмыльнулась. – Он меньше приспособлен, наверное. Хотя он прекрасный человек, один из лучших, кого я знаю.
– Сильно сказано, – в темноте блеснул неровный выпирающий клык.
– Да… Но это – чистая правда. Ни с кем я не чувствовала себя настолько собой. Может, он и потерялся во всем том кошмарном хаосе собственной жизни, но только он может открыть меня, собрать, как пазл, чтобы я почувствовала себя… цельной.
Я почувствовала теплое прикосновение руки к руке.
– Он… – Купер сморщил лицо и потом захихикал. – Он злится.
– В каком смысле?
– Я транслировал ему твои слова.
– Эй! – я выхватила руку и толкнула Купера в грудь. – Так нельзя!
– Подожди, – Купер прикрыл глаза, его голова как-то неестественно свалилась с руки на подушку. Я замерла в ступоре и шоке. Хоть он и раньше вытворял такой трюк, но не по середине разговора. Спустя несколько секунд он снова улыбался мне, как ни в чем не бывало. – Все в порядке, он вроде бы счастлив, но сказал, что убьет меня.
