так – невольному, лишенному воли) убийце.
Я на секунду задержался, подобрал бластер оглушенного солдата (пригодится для Арчи!), снял кинжал с его пояса и двинулся в сторону зоны, контролируемой Сапожком, теперь уже частично занятой чужаками.
Глава 24
Пробираться вглубь элитного квартала было слишком опасно. Поэтому попытался пройти дворами, но быстро нарвался на солдат, лениво с кем-то перестреливающихся. Запросто можно и самому получить заряд бластера. Я вернулся на основную улицу, забравшись в первый попавшийся дом, и решил дождаться темноты. Конечно, у солдат могут, даже должны быть в наличии ночные визоры, но в них различимы лишь фигуры. Одно дело сейчас, когда светло. На солдата я не похож, а из гражданских здесь только бандиты. Значит, по мне будут стрелять, как только обнаружат. А вот ночью уже и не поймешь, чья это фигура, попавшая в окуляр визора – низкорослого солдата или нет. Тем более я же пойду вглубь квартала, а не стану пытаться из него уйти. Солдаты идут внутрь, бандиты стремятся покинуть зону. Кстати, раз солдаты смогли прорваться внутрь квартала, то бандитам их не сдержать. Ясно, что в этом противостоянии победят профессиональные вояки.
Но до наступления темноты ждать не пришлось. Со стороны пропускного пункта появилась куча народа, однозначно не военные. Обычная сборная солянка наподобие той, что была собрана сенатором Кригертом. С той лишь разницей, что эти горе-вояки, вооруженные кто чем, только не бластерами, подчинялись сенатору Айсберну, союзнику мангейстерцам.
Я, кажется, понял, почему так лениво перестреливались солдаты, они ждали подкрепления, убойного мяса, которое сейчас гонят для штурма внутренних укреплений банды Сапожка. Пришлые своих берегут, а Айсберну, видимо, ничего не остается, как согласиться. Прав ведь тот, у кого сила. А в спайке Айсберн – Мангейстер, сила на стороне второго.
Мне сразу же пришла в голову мысль, как вести себя дальше. Раз появилась прорва гражданских, то и я прикинусь одним из таких вояк. Раз так, то бластеры засунул под куртку, а кинжал, наоборот, вынул из ножен и взял в руку. Конечно, большинство вояк вооружены дубинками, мало кто имеет топоры и тесаки с ножами, а таких кинжалов в лучшем случае всего-то несколько, да и то у верхушки армии Айсберна. Но дубинок поблизости нет, поэтому пока сойдет и кинжал. Пусть считают, что я не какая-то там шестерка, тем более шестерки так не одеваются. Одежда у меня, пусть и запылившаяся, но выбранная из вороха тряпок, доставленных с элитных вилл.
Слегка надув щеки и сотворив независимый вид, я двинулся следом за разномастной армией. Спешить не стал и правильно сделал. Впереди уже сверкали вспышки бластеров, горе-вояки частично залегли на земле, а частично, понукаемые командирами, обходили стороной очаги сопротивления.
Вначале я не мог понять, почему же людей Айсберна погнали, по сути, на убой. Разве не могли поддержать авиацией или подбросить в помощь подразделение солдат с бластерами? Но потом, по мере затухания огня со стороны обороняющихся, я догадался о причинах. Бластеров у бандитов было немного, недаром у Сапожка загорелись глаза, когда тот узнал о спрятанных в подвале нашей беспризорной шайки деньгах и двух бластерах. Конечно, в первую очередь Сапожок обрадовался деньгам, но и бластеры ему были очень нужны, тем более с запасными батареями. А тех у бандитов в наличии почти и не имелось. И сейчас обороняющиеся расходовали остатки зарядов. Скоро их почти не останется, вот тогда и бросят на бандитов военных, что сейчас пробирались в обход.
Я стоял в нескольких сотнях метрах позади нагнанных вояк и покусывал нижнюю губу. Ничего не мог сделать, чтобы помочь Арчи. Где сейчас друг, что с ним? Если сунусь вперед, то меня свои же (гм, бандиты – свои?) и подстрелят. Поэтому пришлось остаться безучастным (но только внешне) наблюдателем.
Но вот появилась и мангейстерская авиация, нанесшая несколько чувствительных ударов по опорным точкам бандитов. Командиры заработали палками, поднимая вояк в атаку. И кое-кому это даже удалось. Обороняющиеся немного усилили свой редкий огонь, а затем что-то изменилось на дальних рубежах. Чуть позже я понял, что это результат действия групп обхода. В ближнем бою и дубинка может оказаться победителем против бластера, особенно если ею ударить со спины. И тут же вперед бросились мангейстерские солдаты, быстро погасив последние слабые очаги сопротивления.
Я подошел поближе и по раздававшимся довольным возгласам понял, что сопротивление бандитов полностью сломлено. Следующие полчаса, засев в доме неподалеку от центра происходящего, наблюдал, как небольшой пятачок наполняется толпой пленных. Появились и главные действующие лица. Среди вышедших из прибывшего гладера узнал сенатора Айсберна, дядю Эвина и Владина.
Дядя и кузен сортировали пленных на две неравных кучки. Это и понятно – они эмпаты, кому как не им разбираться в эмоциях схваченных бандитов. Правда, зачем нужна такая сортировка, я не понял. Среди пленных Арчи не оказалось.
Вскоре отбор схваченных бандитов завершился. В большой кучке осталось с полсотни человек, а в маленькой оказалось всего семеро. И среди них я увидел трех своих врагов – бывших стражников Лисицы. Семерых сразу же погнали в один из домов по соседству, вместе с ними ушли и эмпаты.
Тем временем стало понемногу темнеть, день переходил в вечер. И я слегка повеселел – скоро смогу относительно безопасно бродить по кварталу. Мангейстерцы будут принимать меня за человека сенатора, а люди Айсберна в темноте вряд ли различат чужака. При свете дня основная масса вояк, в принципе, тоже посчитала бы меня за своего человека, если, конечно, не попасться на глаза дяде с братом, а тем более самому сенатору.
В своих планах я не учел, что власть здесь сменилась, появились новые хозяева, которые совсем не прочь пройтись по опустелым домам богачей Лендона. Понятно, что все самое ценное давно уже растащено и присвоено, но человеческая психология такова, что всегда теплится надежда схватить удачу. Вдруг что-то пропущено? Или тайник какой найдется. Или, наоборот, вот в том домике как раз склад наворованных вещей. А если ничего особо ценного и не окажется, то все равно
