недавно смазали.
До обратного поезда оставалось около часа, и Хейзелл использовал это время, чтобы прогуляться до пастушьего дома. Там он объяснил встретившей его женщине:
– Я проголодался, а голод – это сигнал Природы о том, что надо подкрепиться. Вы меня очень обяжете, если дадите пару луковиц и ручку от метлы.
Хозяйка дома и по сей день рассказывает своим гостям о странном мужчине, который «сначала покрутил над головой ручку от метлы, а потом торжественно, с видом судьи, который выносит приговор, съел сырые луковицы».
Первым делом после возвращения в Ньюбури Хейзелл проявил фотопластинки. К вечеру они высохли, и он сделал два снимка на высокочувствительной бумаге. Выбрав самый четкий, он отослал его с письмом знакомому служащему Скотланд-Ярда, предупредив, что зайдет за ответом через пару дней, когда собирается вернуться в город.
На следующий вечер ему пришло письмо от начальника станции. Оно гласило:
«Дорогой сэр,
я обещал, что сообщу Вам, вынимал ли кто-то картины на платформе из упаковочных ящиков. Только что мною получено из Уинчестера сообщение о том, что, как я понял, упаковка была не тронута, а сами картины тщательно осмотрены организационным Комитетом временной выставки. Комитет с удовлетворением констатировал, что полотна не повреждены, не содержат следов постороннего вмешательства и получены в том состоянии, в каком отправлены их владельцем.
Мы до сих пор не в силах понять, каким образом и с какой целью платформа была переведена в Черне на боковую ветку. Прибывший из Пэддингтона чиновник потребовал, чтобы мы ничего не сообщали общественности о случившемся, поскольку груз прибыл в целости и сохранности. Уверен, что Вы сохраните происшествие в тайне».
– Дело становится все загадочнее, – сказал себе Хейзелл. – Ничего не могу понять…
На следующий день он зашел в Скотланд-ярд и встретился со знакомым служащим.
– Думаю, вы с радостью узнаете, – сказал тот, – что дело оказалось простеньким. Мы просмотрели наши дела и обнаружили вашего человека.
– И кто он?
– Его настоящее имя Эдгар Джеффриз. Но у него много и других имен. Он отбыл четыре срока за кражи и грабежи. В последний раз – за дерзкое ограбление поезда, так что это как раз по вашей части, мистер Хейзелл. Чем он отличился на этот раз и как вы получили эти отпечатки?
– К сожалению, – ответил Хейзелл, – я пока не знаю толком, что он сделал. Но мне бы хотелось знать, как его найти, если что-то прояснится. Насчет отпечатков не могу ничего сообщить. Дело носит чисто личный характер, так что его детали не подлежат разглашению.
Чиновник написал на листке бумаги адрес и сказал, вручая его Хейзеллу:
– Сейчас он живет здесь под фамилией Аллен. Мы всегда держим таких людей под наблюдением, и я сообщу вам, если он куда-то переедет.
Открыв на следующее утро газету, Хейзелл радостно вскрикнул. И неудивительно, потому что на полосе стояло такое сообщение:
«ТАЙНА КАРТИНЫ
СЭР ГИЛБЕРТ МАРРЕЛЛ И ВРЕМЕННАЯ ВЫСТАВКА В УИНЧЕСТЕРЕ
УДИВИТЕЛЬНОЕ ОБВИНЕНИЕ
Организационный Комитет временной выставки картин, которая открывается на следующей неделе в Уинчестере, сейчас находится в замешательстве из-за странного обвинения, выдвинутого против него сэром Гилбертом Марреллом.
Сэру Гилберту, который проживает в Лимингтоне, принадлежат несколько очень ценных картин, и в том числе знаменитое “Святое семейство” кисти Веласкеса. Эта картина вместе с двумя другими была отправлена им на выставку в Уинчестер, а вчера он сам прибыл в этот город, желая убедиться, что “Святое семейство”, как он требовал, размещено на самом видном месте.
Когда сэр Гилберт вместе с несколькими членами Комитета пришел в галерею, картина еще стояла на полу у колонны. Сначала его все устроило. Но когда он случайно зашел с тыльной стороны полотна, то к удивлению присутствующих заявил, что это не его картина и что вместо нее здесь находится копия. По его утверждению, он совершенно уверен в этом, так как на тыльной стороне оригинала имеются сделанные им лично определенные пометки, которые трудно заметить и которые на этом полотне отсутствуют. Он также признал, что данная картина очень похожа на его полотно и что это самая удачная подделка из тех, какие он когда-либо видел. Далее состоялась весьма нелицеприятная дискуссия, в ходе которой выставочный Комитет настаивал, что получил от железнодорожной компании именно ту картину, которая здесь стоит.
В настоящее время все случившееся является загадкой. Однако в беседе с нашим корреспондентом, которому удалось встретиться с сэром Гилбертом, тот весьма эмоционально утверждал, что картина безусловно не его, и заявил, что, поскольку полотно является чрезвычайно ценным, он намеревается возложить ответственность за имевшую, по его словам, место подмену на выставочный Комитет».
Хейзелл понял, что газетчики пока еще не пронюхали об инциденте в Черне. Железнодорожная компания держала это дело в тайне, и выставочному Комитету ничего не было известно о случившемся. Однако теперь несомненно начнется расследование, так что он решил взяться за решение загадки незамедлительно. Было ясно, что если заявление сэра Гилберта о подмене правдиво, то это произошло как раз на пустынной боковой ветке в Черне.
Хейзелл, который находился у себя дома в Лондоне, уже через пять минут после прочтения газеты вызвал извозчика и поспешил к одному из приятелей, который был хорошо известен в артистических кругах как критик и историк искусства.
– Могу сообщить все, что вам нужно, – сразу же сказал тот, – потому что готовлю статью об этом для вечерней газеты и просмотрел все необходимые материалы. Итак, существует превосходная копия этой картины Веласкеса, сделанная предположительно одним из учеников мастера. Некоторое время назад даже велись дискуссии, какое из полотен является подлинником… Кстати, то же самое сейчас происходит с «Мадонной», принадлежащей некоему джентльмену из Сент-Моритца, тогда как Венская галерея заявляет, что она находится у нее… Однако проблема со «Святым семейством» была окончательно решена в ходе тогдашнего диспута, и ясно, что оригинал находится у сэра Гилберта Маррелла. Куда девалась копия, никому не известно. Все ее следы потерялись еще двадцать лет назад. Ну и… Это все, что я могу вам сообщить. Мне надо детально изложить это в статье, и я собираюсь прямо сейчас этим заняться. До свидания!
– Минутку!.. А где копию видели в последний раз?
– Ах, да! Ее последний владелец – граф Рингмор. Но когда он узнал, что это подделка, то, по слухам, потерял к ней интерес и продал практически за бесценок. Вот так.
– Скажите, он ведь уже очень стар, не правда ли?
– Да. Ему уже почти восемьдесят.
