он лишь иронично усмехался в ответ. Гончаров не верил в любовь и был убежден, это никогда не станет важным для такого человека, как он. Пока не понял, как много Шарапова значит для него. Много больше, чем все другие, с которыми он встречался, расставался или просто проводил ночь. И чем больше он узнавал ее, тем сильнее хотелось, чтобы эта девушка полюбила его. Гончаров не лукавил, когда однажды со свойственным ему цинизмом высказал девушке свое мнение относительно любви и брака. В таком уж обществе он жил и вращался. И по-другому, наверное, не мог. Но в первые месяцы супружества мужчина готов был пересмотреть свои убеждения, наконец осознав, что любит Юлю уже давно. Им ведь было так хорошо вдвоем. Он помнил, как они гуляли, ходили в гости к Старовойтовым. Допоздна засиживались в каком-нибудь уютном ресторанчике или просто шли в кино. Ездили на Воробьевы горы и ипподром. Посещали какие-то мероприятия или просто проводили вечера дома. А потом, спустя несколько месяцев, друзья позвали его в бар, и они засиделись. Он пришел домой под утро, купив по пути огромный букет. И, открывая дверь своим ключом, предполагал найти Юльку встревоженной, обиженной, разъяренной и возмущенной. Готов был выслушать все, что она думает о нем, его друзьях и поступке, дав точные характеристики всем и всему. И она, конечно же, была бы права. Телефон у него разрядился еще в начале вечера, а взять у друзей, чтобы позвонить ей, Гончаров забыл. Честно говоря, за разговорами и выпивкой он и не вспомнил о жене. Но готов был признать свою вину и загладить ее всеми возможными способами. Но когда он вошел, его встретили тишина и приглушенный свет бра, заботливо оставленный в холле. Жена мирно спала, а утром, улыбаясь, как всегда, поблагодарила за цветы и попотчевала крепким кофе, видя его состояние.
Вот тогда-то Матвей, словно очнувшись, понял, все эти месяцы после их встречи и последующей свадьбы он жил как будто во сне. Да, им было хорошо вдвоем, но это самообман. Он забыл или просто не хотел вспоминать — Юля не любила его. И не скрывала этого, как и причин, заставивших ее принять его предложение. По большому счету их брак стал всего лишь выгодной для них обоих сделкой, в которой было множество приятностей, и одна из них — безумное желание и страсть, заставляющие терять голову. И все же этого мало. Шарапова с благодарностью принимала все, что он делал для нее. Была милой и нежной, страстной и утонченной, красивой и изящной, умной и элегантной. Она была той самой, особенной, достойной быть рядом с ним во всех отношениях, но это ведь притворство, в котором она собиралась прожить с ним до конца дней. И чтобы не усложнять собственное существование рядом с ним, она выбрала единственно верную в подобном случае тактику, предпочтя не видеть всего, что могло бы нарушить безмятежно текущую жизнь. Потому что все другое было бы такой же фальшивкой. Ведь она не любила его.
А почему, Матвей Гончаров не мог ответить на этот вопрос. Со временем он придумал множество вариантов и предположений, но все они оказались ложью. А правда была до смешного простой — она любила другого мужчину. Он всегда жил в ее сердце и мечтах. И мужу там не было места.
Матвей смотрел им вслед, глотая виски, и не чувствовал, как янтарная жидкость обжигает горло. Смотрел и не знал, как жить дальше…
— Ариан… — начала Юля, как только за ними закрылась входная дверь, и сияющая улыбка померкла у нее на губах.
— Ну-ка расскажи мне, Юлька, о празднике Холи и о том, что нас, возможно, ожидает в поселке. Я видел в Лондоне, как отмечают этот праздник, и у меня он всегда ассоциировался с яркими красками, которыми люди бросались, но это ведь не совсем одно и то же? Уверен, здесь, в самом сердце Кашмира, праздник Холи — нечто иное, — перебил Старовойтов, с улыбкой оборачиваясь к ней, тем самым пресекая то, о чем сейчас говорить совершенно не хотелось.
Закрывая входную дверь, Старовойтов тем самым проводил черту, разделяя то, что ждало их впереди, и то, что оставалось за спиной. Он, как и Юля, так ждал этих мгновений, минут, которые бы принадлежали только им двоим, и портить их упоминанием об Аделине не было желания.
— Более того, именно здесь, в северной Индии, этот праздник организовывают с особым размахом! И это не только цветная пудра, которой народ бросается друг в друга!
— А зачем вообще бросаться этой самой пудрой? Честно говоря, мне вовсе не хотелось бы сегодня быть измазанным краской! — пытаясь говорить серьезно, заявил Ариан.
А Юлька весело рассмеялась.
— Ах, вот как? Не получится! Я намерена основательно обсыпать тебя цветной пудрой. Видишь ли, есть такой обычай…
— Какой?
— Обсыпание цветными порошками — это ведь благо. Чем больше тебя обсыпают, тем больше хорошего желают. Среди всех легенд, которые существуют, рассказывая о происхождении этого торжества, самая романтичная связана с цветными порошками, которыми люди бросаются друг в друга. Ведь праздник Холи символизирует приход весны, возрождение жизни и изгнание зла. Кроме этого, согласно знаменитой легенде о боге Кришна, он называется еще и праздником Любви. Еще одна древняя легенда рассказывает о том, как Бог Шива наказал Бога любви, Каму, пытавшегося вывести того из медитации. Он рассердился и третьим глазом испепелил навязчивого Бога Каму, отчего тот стал бестелесным, но, согласившись на уговоры божественных жен, разрешил Каме пользоваться телом три месяца ежегодно. По возвращении Камы в собственное тело природа вокруг расцветает, а счастливые люди начинают отмечать веселый праздник Любви. Возрождение природы символизируется обливанием подкрашенной водой и обсыпанием цветными порошками, чем сильнее обсыпан и облит человек, тем больше хороших пожеланий посылается ему. Вот так!
Юлька засмеялась и обернулась, почувствовав чей-то взгляд. Подъездная дорожка закончилась. Они как раз выходили из сада. На балконе стоял Матвей и смотрел им вслед. Что-то дрогнуло в душе Шараповой, омрачая радость и счастье этих мгновений. Но это длилось всего мгновение. Они вышли на дорогу, Ариан схватил ее за руку, и, смеясь, они побежали вниз.
Солнце уже скрылось за горами, и в воздухе, окрашенном розовым светом угасающего заката, наполненном ароматом цветов, уже ощущалась вечерняя прохлада. Долина, утопающая в желтых цветах горчицы, овеянная дымкой лиловых сумерек, лежала перед ними в окружении гор. Поселок светился множеством огней, и еще издали до них донеслись звуки песен и сантур, народных музыкальных инструментов. То там, то
