жить в его памяти.
За этими раздумьями он приехал во двор многоэтажного дома. Из машины вышел не сразу. А когда всё-таки выбрался на холодный, почти зимний, воздух, еще долго стоял и смотрел на светящиеся окна третьего этажа. Там была его квартира. Темнота, тронутая редким фонарным блеском, скрыла его обреченный взгляд. Он вздохнул еще раз и вошел в подъезд. Через минуту ему открыли дверь — женщина и ребенок.
Глава 39
На следующее утро Тасю разбудило яркое солнце. В окне расплескалось пронзительное синее небо, какое бывает напоследок, перед тем, как хмурые тоскливые тучи надежно укутают его в серые шали. Бережливо спрячут от людей, как после новогодних праздников, люди прячут в коробку с ватой яркие игрушки с елки, и убирают ее на антресоли.
В телефоне было сообщение от Алексея с пожеланием доброго утра. Тася цвела и пела — не верилось, что ее запланированное будущее в виде одинокой немолодой женщины, пошатнулось и внезапно покрылось мелкими трещинками.
А вдруг и, правда, эта скорлупа лопнет и обнажится новая счастливая жизнь? Червячок сомнений шептал, пытался приструнить: не радуйся раньше времени, не мечтай! Но Тася улыбалась и летала.
Пусть! Даже если будет еще только пара свиданий и всё закончится после прыжка, всё равно это будет уже ее, личное воспоминание о коротком миге счастья. О моменте, когда она чувствовала себя настоящей женщиной, на которую смотрят такими глазами, как вчера смотрел Алексей.
Сегодня Тася наряжалась с особым вниманием. Твидовая юбка цвета шоколад, нежный абрикосовый свитер с высоким горлом, плотные черные колготки. Достала осенние сапоги, их недавно буквально заставила купить Светка. Нехотя согласилась, но теперь с удовольствием рассматривала себя в зеркале. Светка — гений!
Тася вышла на улицу и с наслаждением вдохнула холодный воздух, было свежо, но солнечно. Кружилась голова, кружились редкие желтые листья, вертолетиками падающие с берез на дорожки. Но и там им не было покоя, крутил их ветерок, перемешивая в разноцветное ассорти.
Вокруг было светло и радостно. Синее небо расчерчивали белоснежные пенистые следы самолетов, а их гул тихо растворялся вдали. Тася стояла, закинув голову, и провожала их глазами. Она снова подумала об Алексее и улыбнулась. Сегодняшний день ей казался теплее, чем прежде, и играл золотыми красками.
Весь день Тасе чудились добрые знаки во всем — в названиях книг, который случайно попадали в руки, в особенных посетителях, которых она знала в лицо и всегда была им рада, и даже в покрасневших ягодах рябинки за окном, которая, как и Тася, сегодня принарядилась и чего-то ждала.
Не замечала только взглядов Галки и других сотрудниц. Абсолютно всем было понятно — Тася витает в облаках и эти грезы, связаны с мужчиной. По-другому и быть не может. Оставалось только гадать, кто же этот незнакомец, и тихо радоваться — ожила!
Вечером заехал Алексей. Тася еще раз оглядела себя в зеркале, тронула губы блеском, поправила непослушные пряди волос — теперь это была уже не совсем короткая стрижка, волосы отросли, но Тасе необычайно шло. На первый взгляд и не дашь ей ее лет — выглядит, как студентка. Делая вид, что им вовсе и неинтересно, пробегали коллеги, но сами исподтишка поглядывали на мужчину, встретившего их Таську с цветами.
На этот раз Алексей, не спрашивая ни о чем, завез Тасю в местечко, где угощали сугубо осенними блюдами. Они съели оранжевый, как апельсин, тыквенный суп с гренками и теперь неторопливо пили горячий чай с облепихой и имбирем. Ужасно вкусно и терпко. Самое то, в холодный осенний вечер. Пили чай с халвой и негромко переговаривались, снова и снова, узнавая новое, друг о друге.
— Кстати, я смотрел прогноз, — сказал Алексей, гоняя ложечкой упругие желтые ягоды в кружке. — В выходные будет потепление и без дождя. Так что, едем на аэродром. Я попрошу Серёгу в операторы, он делает классное видео.
Тася обмерла, но виду не показала. Вот так быстро всё и закончится… Жаль.
— Хорошо, — сказала она, прикусывая облепиху.
Кислый ядреный сок заполнил рот, и Тася немножко поморщилась. Алексей рассмеялся и взял ее за руку. Тася замерла. А он, тихо поглаживая ее пальцы, просто смотрел на нее.
Накануне прыжка Тася почти не спала. Вспоминала все встречи с Алексеем, старалась не мечтать о будущем, а снова и снова переживать настоящее.
Вчера Лёша ее поцеловал. Тася улыбнулась, вспомнив, как несмело и осторожно он прикоснулся к ее губам. И хотя поцелуй длился секунду, она запомнила его чуть обветренные губы. Корила себя, что потом так растерялась. Посмотрела на него, будто жила невинной монашкой, скомкано распрощалась и выскочила из машины. К ни го ед. нет
Дома ругалась и чуть не плакала: ну, вот что он о ней подумал? Спать легла сердитая, не успокаивала даже уютно устроившаяся рядом Сушка, но и уснуть не получилось. Волновалась, конечно. Не из-за прыжка. А вот втемяшила себе в голову, что ее сказка закончится после полета. Почему? Да, кто знает?
Завтракать она не стала, по пути заедут выпить кофе с булочкой. Ходила по квартирке туда-сюда, поглядывая на часы. Брала в руку телефон. «Вот сейчас позвонит и скажет, что всё отменяется, появились неотложные дела». Под «неотложными делами» ей мерещилась его семья. Снова злилась на себя: она так и не решилась задать главный вопрос Алексею. Так ничего и не знает о его личной жизни. Был ли женат, есть ли дети? Почему они об этом так и не заговорили? Сомнения всколыхнулись с новой силой. Раз не рассказывает о себе, значит, и с ней всё несерьезно.
На аэродроме Алексей сразу отвел ее в зал, где снова обстоятельно показал, что и как делать и даже подвесил ее за стропы, чтобы наглядно проверить, всё ли поняла. Предупредил о типичных ошибках новичков, а потом отвел в медкабинет, где ей измерили пульс и давление. Пульс, конечно, зашкаливал — волновалась ужасно. Мельком увидела себя в зеркале — бледная, как полотно, одни глазищи на лице. Скорее бы уже…
Из всего, что было дальше, Тася могла вспомнить лишь ощущение восторга, страха, радости и свободы. Поднимаясь на высоту, она чувствовала спиной Алексея и нисколько не боялась. А потом на несколько секунд жизнь остановилась и… продолжилась дальше.
Тася с восторгом наблюдала за облаками, за извилистыми змеями темных дорог, за яркими пятнами леса на еще зеленом фоне. Она никак не могла поверить, что видит всё это не из окна самолета, а снаружи, паря в небе,
