ци в цвет более высокого оттенка другого, не родного «пациенту» потока. И так я изменил свою ци в зеленую энергию темного течения и подверг тело надзирателя Ди угрозе драматической неконтролируемой трансформации.
Надзиратель Ди, непревзойденный виртуоз обращения с циановым оттенком, не может быстро справиться с высокой и своенравной зеленой энергетикой, с которой в личной практике столкнулся впервые. Да и никто не может. И он с нею не совладал. Мастер стал дилетантом. Надзиратель Ди потерпел поражение. И я против него не злоумышлял. Это же практически медицинская техника.
Никому раньше и не приходило в голову накачивать в бою энергией собственного противника. Но, оказалось, это эффективно, если противник эту ци использовать не умеет, и быстро пережечь её в знакомую форму не успевает.
Это сработало. Люди и боги должны быть довольны.
И я сам нашел этот путь. Это моя победа, и твоя, Сян тоже. Я бы не нашел этот путь, если бы не узнал тебя.
Теперь слово за надзирателем Ди.
Оставшиеся на трибунах зрители озирались, гудели, недоуменно переговариваясь.
Ди молчал, размышляя. Что там за мысли бродят в его большой голове?
Наконец генерал Цинь Цюн, встал в своей ложе, и раскинув руки возвестил;
— Итог поединка очевиден. Принимают ли его исход обе соревнующиеся стороны?
Над ареной воцарилась глубокая тишина.
Я даже услышал как тихо рыдает в своей ложе за спинами избранных зрителей владелец арены Чо Куоан:
— Они опять это сделали! Я же просил! А они опять! Моя арена! Они опять разнесли мне арену! Я же только, что ее отремонтировал!
Ди глубоко вдохнув, медленно опустился на колено, склонился, оперевшись сжатым кулаком своей разящей длани в поверхность арены.
— Победитель определен! — раскатом надвигающегося грома пророкотал он. — Да здравствует ван!
Глава 81
Скажи это сейчас, или уже никогда!
Ого! Это я, что ли, ван теперь? Вот же нифига себе.
Я, конечно, стремился к победе, но что будет после победы — всерьез не думал. Я теперь тут главнее всех, что ли? Или как? И в лапшевне работать мне уже не доведется? Мне зарплата теперь больше всех положена, или я буду всех тут данью обкладывать? Или что?
Как-то это всё-таки немного внезапно…
И с этого момента события понеслись уже совсем с какой-то бешенной скоростью.
Тут же все меня кинулись поздравлять. Дзянь первой вылетела на арену и сиганула мне на шею. Сян ворвалась следующей, и я обнимал их обеих на виду у всего мира.
— Ты смог, — шептала Сян. — Ты смог! Я так тебя люблю.
Потом на меня налетел дед и остальные сочувствующие из фэн-клуба и просто зеваки. На арене стало не протолкнутся. Я успел пожать руку погрустневшему надзирателю Ди, прежде чем нас захлестнула и разделила ликующая толпа. Потом с ним обнималась Сян, его хлопали по спине болельщики, а вот и бабуля Хо с чашкой своей фирменной объедятины и вот скорбное выражение с лица Ди уже отступило и он улыбаясь обсуждает с бабулей походный перекус. Некоторым не нужно много для счастья.
На огромном экране над толпой транслировали мой портрет с подписью: «Победитель в турнире за титул Вана Земли Сливающихся Потоков». И ниже: «Что скажет Межимперская Ассамблея?»
Действительно. А что скажет эта самая Межимперская Ассамблея? Что скажут собранные там отборные политиканы со всей освоенной поверхности планеты? Не «добро пожаловать в клуб» же они там мне скажут? И красную дорожку раскатывать не станут, это уж сто процентов.
Проблемы, о которых я даже еще не думал…
В толпе я заметил обоих братьев Убиванов. Оба синхронно поклонились с синхронным скорбным выражением на одинаковых лицах.
Кажется, я не смог удержать злорадства в ответном взгляде.
Ой, а чего это мордахи у нас такие недовольные? Нешто кто котеек обидел! Видать, мошну здорово облегчили. А вот не нужно играть против меня! Накладно выйдет. Так-то поганцы! Это вам не в грибной суп украдкой плевать!
Мрачно глянув на меня четырьмя глазами, мол отольются тебе ещё кошкины слезки, братья отступив скрылись в толпе. Да и катитесь, славные подданные.
Если чего будут — уж я-то с ними теперь разберусь…
Кстати!
— Что там со ставками? — тихо спросил я у повисшей у меня на руке Дзянь.
— Мы сорвали банк, — усмехнулась эта прожженная подпольная букмекерша. — Мы побили все их ставки! Ободрали их, как кошка лосося. Мы их по миру пустили! Яогаи отлично умеют побеждать в людишках непереносимый азарт. Убиваны теперь по миру пойдут! Ты знаешь, кто ещё играл против нас? Хон-Цзы, старый дурак! Совсем крыша поехала от любовных зелий! Он поставил против тебя всю свою сеть бутиков. Он разорен, сидит, плачет там около касс.
— Однако, — офигел я.
— А вот нефиг, — безжалостно отозвалась моя острая Дзянь. — Печальный, но предсказуемый конец.
— Зачем нам его сеть? — успел спросить я пожимая руки напирающих фанатов.
Дзянь нахмурилась:
— Ну, бабуля что-то упоминала о расширении лапшевни. Войдем с нею в долю. Через шесть месяцев город будет наш, а там и на континент выйдем…
Так-то. Под руководством Дзянь и задумавшей эту аферу, мы организовали яогаев делать ставки меняя облики и так создали нужный нам ажиотаж. И желающие сыграть против нас по-крупному горе-букмекеры повелись, как велись всегда. Только в этот раз все они погорели. Теперь им конец.
Терпкий вкус хорошо приготовленной и правильно охлажденной мести.
— Дайте там Куоану денег на ремонт арены, — вспомнил я. — Пусть утешится. И Хон-Цзы. Негоже бросать на улице, пристройте его, к директору Цао, травником-фармацевтом, что ли…
— Будет исполнено, мой ван, — усмехнулась Сян с другой стороны.
В окружении стражи сквозь толпу прошел сам генерал Цинь Цюн, имперский эмиссар, и мы с ним раскланялись.
Кланяюсь как на банкете, а сам в красных боксерских трусах и в футболочке с ехидной надписью.
Цинь Цюн её прочел и едва заметно усмехнулся.
— Коронацию проведем сегодня же, — провозгласил он. — И завтра же отправляемся домой. Необходимо представить нового вана двору Императора. Время не ждет!
Чего⁈ Завтра? Да вы офигели! Да я не поеду никуда завтра. И послезавтра тоже, раз на то пошло, у меня и тут дел невпроворот!
— Где проведем церемонию? — поинтересовался Лунцюань.
— В зале торжеств городской администрации, — поспешил прогнуться наш славный мэр, тоже внезапно оказавшийся рядом.
— Нет, — веско сказал я
