березками, разлапистыми дубками, ясенями и кленами. Густо разросся кустарник.
— Здесь была где-нибудь тропка? — спросил Волков.
— Кажется, была. Вон между теми березками.
— Думаю, вещи убитого и чехлы надо искать здесь.
Овчинников с изумлением посмотрел на Степана Герасимовича.
— Почему вы так решили?
— Зачем же преступникам прятать вещи убитого рядом с трупом? Везти их далеко, скажем, к месту, где бросили «Победу», тоже нет резона. Опасно с таким грузом далее по лесу ехать. Да и искать, скорей всего, в тех местах будут. На их месте я здесь бы вещи захоронил. Тут чащоба. И тропка, говоришь, была. По тропке, наверное, в лес ушли, да где-то в чаще и спрятали. Надо тут искать.
— Под таким снегом?.. А если они вещи в землю зарыли?
— Вряд ли. Времени было мало. Труп-то не зарыли. Скорей всего и вещи где-то под хворостом. Будем искать, — твердо сказал Волков. — Думаю, командование училища выделит нам в помощь роту-две курсантов. А теперь поехали к вам. Не терпится посмотреть записку.
Вечером Степан Герасимович снова был у Иры. Заговорил о погоде, но девушка нетерпеливо перебила:
— Вы приехали интересоваться видами на картошку или по своим делам? Говорите прямо...
С характером, подумал Волков.
— Хорошо. Буду откровенен, — Степан Герасимович вынул из блокнота чуть помятую записку. Ира пробежала текст глазами.
— Да. Записка моя. Скажите, в чем вы его подозреваете?
— Ира, видите ли... — Волков замялся.
— Степан Герасимович, я профан в ваших делах, но... — девушка покраснела. — Но... Понимаете, Виктор рассказывал, что он сирота и всю жизнь находился в Уральском детдоме, а незадолго перед окончанием училища оказалось, что у него есть родная тетя. Она чудом разыскала его и сама вовсе не из Уральска. Он же поехал в Уральск. Не может ли тут быть... ну... заковыки по вашей части?
— Спасибо. Разберемся, Ирочка! Как фамилия тети?
— Фамилии не знаю. Зовут Пелагеей. Приезжала из Полтавы.
— Полтавский адрес знаете?
— Нет. Постойте, постойте... Виктор, кажется, говорил, что она живет где-то на Подоле. Что такое Подол — не знаю, — виновато развела руками девушка.
— О встрече с тетей Виктор что-нибудь рассказывал?
— Кое-что рассказал. Тетя Пелагея — сестра его матери. Отец у Виктора был военным. Погиб в войну. Кто-то еще в семье был, но... Извините, Степан Герасимович, я не любопытна.
— Спасибо, Ира! Ты и так оказала большую услугу.
В училище Волкова ждала неудача. Надеялся найти в «Книге посетителей» фамилию тети Пелагеи, но комендант училища улетел в Киев и все прошлогодние документы опечатал в сейфе. Зато повезло в другом. Для розыска одежды убитого начальник училища выделил две роты курсантов и снегоочистительную технику.
В Москву Волков вернулся в половине девятого. Условились, что с девяти до одиннадцати Игнатенко ждет его звонка по ВЧ. Кроме того, в Управление должны были поступить из судебно-медицинской лаборатории результаты исследования волосинок.
Степняково дали быстро. По медлительному говору Волков сразу узнал коллегу.
— Как дела, Три «И»?
— Все в норме. Жду указаний.
— Указания будут. Завтра же вылетай в Полтаву. Есть там какой-то Подол — улица или район. На Подоле живет некая Пелагея — тетя по матери интересующего нас объекта. Срочно надо разыскать.
Игнатенко, видимо, улыбнулся:
— Ну, и задачки задаете. То по волосинке найти женщину, теперь в многотысячном городе — безфамильную Пелагею.
— Справишься! Голова дана не только картуз носить. Срок — три дня. Что касается волосинок, анализ готов. Она!
На том конце провода голос сделался строже:
— Что требуется узнать?
Волков дал несколько срочных распоряжений.
37
Запоздалые алиби
Новый год Мельников встречал дома. Проверив караульные посты на самолетных стоянках, побывал на гауптвахте и, убедившись, что везде порядок, вернулся домой перед самым боем курантов. Посидели с Люсей за праздничным столом, а назавтра Александр Васильевич позволил себе поспать дольше обычного.
В десять утра, когда Люся ушла к соседке, раздался звонок, и в комнату вошла взволнованная Зина. Гостья привела с собой подружку Лелю, работавшую телефонисткой на коммутаторе.
— Александр Васильевич! Маркин ни в чем не виноват! — торопливо выпалила Зина. — Есть точные доказательства.
...Вчера Зина и Леля были в Доме офицеров. Шел праздничный предновогодний концерт художественной самодеятельности.
— Что-то не видно на сцене Семена, — сказала Леля. Ей давно нравился Маркин, но даже подружке не говорила об этом.
— Семена?.. — Зина замялась. — Ты умеешь держать язык за зубами?
Леля растерянно кивнула головой.
— Семен нехороший человек. Помнишь, ты рассказывала, как убили солдата? Так вот в убийстве подозревают Маркина.
— Маркина?! — Леля чуть не вскрикнула. — Ты с ума сошла! Его там и близко не было!
— Откуда ты знаешь? — удивилась Зина.
— Дурочка, я ведь на коммутаторе работаю. Семен в то время был в столовой. Оттуда звонил в Дом офицеров, я же соединяла. Я сама так с Семеном заболталась, что не заметила, как между Мельниковым и солдатом разговор прервался. Мельников потом ругался.
— Значит... Лелька! Да ведь это меняет все дело...
Мельников выслушал подруг молча.
— Девушки, об этом никому больше не рассказывали?
— Что вы? — в один голос откликнулись подруги. Им было невдомек, как опасался Александр Васильевич, чтобы их тайну не узнал Козырев.
Днем Мельников побывал снова на гауптвахте. Козырев держал себя уверенно, деловито.
Дома чекиста ожидал еще сюрприз. Едва вошел, Люся сказала:
— Саша, тебе звонила Азарова. Ты ей очень нужен.
Александр Васильевич попросил телефонистку соединить его с квартирой Азаровых. Трубку сняла Маргарита Ивановна.
— Вы, Александр Васильевич? Наконец-то.
— Что случилось, Маргарита Ивановна?
— Это не телефонный разговор. Бью вашим же козырем, — улыбнулась Азарова. — Где мы можем встретиться?
Мельников замешкался.
— Александр Васильевич, ждем вас к себе. Да, да! Именно к себе. Здесь как раз главный виновник.
Виновником оказалась младшая сестра Маргариты — Аня. Ее лицо выражало смущение. Чувствовалось, что ей уже порядком досталось.
— Знакомьтесь с нашей умницей, — бросила иронически Маргарита Ивановна, указывая Мельникову на нее. — Сама расскажешь или мне?
Аня пожала плечиками и опустила глаза.
— Словом так, Александр Васильевич, не виноват тот парень, что на гауптвахте. Он меня с сестрой спутал. У нашей свистушки только танцульки на уме. Обо всем на свете забудет. Оказывается, тот парень действительно к нам приходил. Оставил телеграмму.
