Книга Невеста из Холмов - Янка Лось

не болтал со студентами, когда я запретил, и я сознаю, что для тебя это подвиг. Итак, на твой первый вопрос – я считаю существование ши более вероятным, чем считал раньше. На твой второй непроизнесенный вопрос – не будь мы с тобой сейчас вызваны к его величеству с докладом, мы ехали бы назад в Дин Эйрин говорить с девушкой. На твой третий недоговоренный вопрос – она могла. Но могла и не она. Обвинение подразумевает… что?

– Мотив и возможность! – горячо сообщил Ласар.

– Верно. Третьей обычно называют молву, сиречь репутацию, но мы с тобой видели убийц и мерзавцев, пользовавшихся огромным уважением и любовью, и добрейших славных людей, которых боялись или презирали по самым разным причинам. Так вот, мотива у нашей, предположим, ши, нет – или мы пока не знаем его. Возможность есть, она сильный маг с необычными способностями и в момент убийства была наедине с влюбленным в нее мужчиной, чьим словам верить до конца нельзя.

– Вы правда думаете, что он ею зачарован?

– Влюблен или зачарован – результат не слишком разнится. Перечисли мне сейчас, кто мог убить профессора Дойла. Кто имел возможность, кроме Эшлин. Мотив неясен, не думай о нем. И не думай о поджоге. С ним отдельно.

– Брендон Бирн. Сам или помогая девушке. Он его близкий друг, и профессор подпустил бы его близко. У него есть доступ в хранилище, он мог взять что-то необычное там, а потом убрать назад.

– В целом согласен. Еще?

– Ректор Галлахер. Все то же самое – и мог подойти близко, и мог использовать что-то из артефактов Дин Эйрин. Кроме того, он… как это сказать?

– Скользкий? Ты прав. Но это само по себе не делает его убийцей. Еще?

– Ммм… еще один ши?

– Ради всего святого, Ласар, не следует множить ши без необходимости. Будь проще.

Ученик замолчал, думая. Кони шли шагом по раскисшей дороге. Дождь усиливался.

– Не забывай о Мавис Десмонд, – сам ответил Эремон. – Учитель мог испугать ее, обидеть – и сила рванулась наружу в необычном проявлении. Подобные ей неуравновешенны и опасны. Это не столько их вина, сколько беда. Причинять зло несчастной и неуверенной в себе взрослеющей девушке с магическим даром может быть так же опасно, как дразнить волчицу или гадюку. Да и без магического дара случается всякое.

– Мне поговорить с ней еще раз? Я охотно! – выпрямился Ласар.

– Поговоришь. Но сначала у нас по плану король. А одновременно я напишу в графство Десмонд – пусть-ка нам о ней расскажут.

* * *

Эдвард бегал по комнате и взмахивал руками так рьяно, что Аодану казалось, будто он сейчас обернется птицей. Какой-нибудь взбалмошной, вроде чайки. В открытое окно их комнаты под самой крышей мужской коллегии все еще доносился запах дыма и перекрывал приятный дух свежего хлеба из «Лосося».

– Она никого не убивала! Это какая-то несусветная глупость!

Он еще пару раз пронесся туда-сюда мимо сидевшего на кровати друга, который старательно начищал сапоги.

– Аодан! Ты же понимаешь? Я бы почувствовал!

– А то, что я разбойник, ты когда почувствовал? Когда у нас связанный оказался? – Аодан все еще невозмутимо, размеренными движениями натирал сапог. Так некоторые полируют оружие.

– Это… случайно вышло. И в том, что у тебя душа добрая, я не ошибся! – широко улыбнулся Эдвард, но тут же снова насупился. – Слушай, просто надо у нее самой спросить. В лицо. Я все пойму. Но куда ее увели? Там были только ученики ректора из студентов. И инквизиция.

– Только не говори, что ты пытал инквизитора, – покачал головой Аодан, разглядывая блестящее голенище сапога, будто хотел увидеть там свое отражение.

– Я с ним разговаривал! С младшим! Но он будто говорить разучился. Я отцу напишу…

Аодан отставил сапоги и поднялся.

– А вот этого точно делать не надо. Ученики ректора, говоришь? Среди них вроде как Фарлей Горманстон ошивается?

– Да. Но Эпону я просить с ним говорить не пойду.

– Точно не надо. Если она с братцем поговорит, от него, как от мертвого осла, одни уши останутся. Шума будет много, а толку мало. Я сам с ним поговорю.

– Фарлей чванлив, сам знаешь. Я его хоть на поединок вызвать могу, – вздохнул Эдвард, – а тебе он ни слова не скажет.

– Никаких тебе поединков. Посмотрим, – недобро прищурился Аодан. Сейчас на обычно добродушном его лице проступили черты разбойного прошлого. Никто здесь не знал, кроме Кхиры, как именно Эдвард Полведра обрел такого могучего и верного друга. И какую роль в этом сыграла виселица.

В «Лососе» к вечеру становилось шумно и пряно. Ароматы блюд смешивались в воздухе и висели между столами еще одной приправой к позднему ужину. В животе булькнуло, но Аодан пришел сюда совсем не за едой. Миску жаркого из кролика или пастуший пирог можно будет купить после. Сейчас его дорога лежала к дальнему у стены столику, где развлекалась компания старшекурсников и пытавшийся перед ними выпендриться Фарлей. Сегодня, судя по гомону и корзине яиц, стоящей на столе, развлекались не азартными играми. Аодан понадеялся, что речь не идет о том, чтобы забросать коменданта яйцами. Это было бы еще глупее ведра над дверью. Не для старшего курса.

– А че это вы здесь делаете, а? Можно к вам? – спросил Аодан, привычно изображая уверенного, но простоватого парня. Его любили приглашать, чтобы облапошить. Мальчишкой лет двенадцати он после этого оставлял компанию без кошельков.

– Только простолюдинов нам и не хватало! – взвился Фарлей.

– Сядь, малыш, – усмехнулся один из старших, кажется, его звали Стэнли Рэндалл, – а то подумаю, что боишься, будто этот бык из Куальнге тебя ловчее.

Он кивнул Аодану на скамью:

– Садись, парень. В прошлый раз весело вышло с усыпальницей, пока все светиться не начало.

Рэндаллу услужливо придвинули корзинку, и он продолжил свою речь о яйцах:

– Нам принесли с кухни шесть яиц. Если мы их не расколотим, их потом пустят на пироги. Кто сможет без всякой магии поставить яйцо на стол, чтобы, когда он уберет руку, оно продолжало стоять, – тот загадывает всем следующую задачу.

Старшекурсники с громким смехом расхватали яйца. Фарлей скривился, заметив на яйце пятно, и долго тер его носовым платком. Но не отказался. Все игры, предлагаемые Рэндаллом, подхватывались. Мелкий небогатый дворянин, почему-то он пользовался в Дин Эйрин уважением. Может, дело было в том, что ректор заметно выделял его. Так и говорили – «компания Рэндалла», «друзья Рэндалла».

Аодан взял оставшееся яйцо и покатал в ладони, настраивая руки на ловкость в мелочах. Умение мгновенно действовать остро заточенной монетой и