их сотрудничество из своего наследства, поэтому и ждал, когда вступлю в права наследования. Конечно, многие мои товарищи готовы были отдать если не всё, то большую часть того, что имели – за свободу, за справедливость – но я не хотел, чтобы они рисковали всем, поэтому ждал, ждал этого дня, первого полнолуния после совершеннолетия… И кто бы знал, что нас так жестоко предадут!
– Никто не застрахован от предательства.
– Знаешь, я ведь ненавидел тебя, – внезапно произнес Венсан и резко перевел взгляд на меня. – Я видел тебя тогда, когда ты спасла нас. Огонь окутал тебя всю, но не причинял вреда. Твои руки стали словно крылья, которыми ты нас прикрыла. Я еще удивился, почему ты этого не помнишь. Видимо, из-за шока. Я долго расспрашивал у дяди, а он все время осаждал меня, говорил, что мне показалось. И лишь однажды король Луи раскрыл мне на все глаза. Я возненавидел тебя, Жаннет. Тебя и нашу мать. Из-за её распущенности отец воспитывал неродную дочь, а потом так бездарно погиб из-за ребенка, которого ему подкинул сам король Киллиан. Ты всегда пыталась быть такой хорошей, милой, доброй, но я видел в тебе лишь опасность. Опасность для всего Амирада. Ты такая же красивая как мать, но сколько несчастий доставила эта презренная красота! Я искренне желал тебе смерти. И тогда в Монблане при нападении змея я на мгновение засомневался… лишь на мгновение, но все же – стоит ли оставлять тебя в живых? Или дать змею сожрать тебя? Жаннет Лазарская…
Лазарская… Не Монблан. И не смотря на то, что у нас была общая мать, мой единоутробный брат меня ненавидел. Была ли я в этом виновата? Нет. Грехи моих родителей – не мои грехи.
Откровение брата пугало. Пугало до дрожи в коленях, но я не хотела его останавливать. Я желала, чтобы он выговорился. Он ведь спас меня тогда в театре, значит, все-таки любит.
– Но когда я увидел тебя в театре, испугался по-настоящему. Я не хотел отдавать тебе артефакты, надеялся использовать их для собственной защиты, если меня поймают. Они ведь не просто так появились у меня. Первым я нашел артефакт, доставшийся тебе от матери. Я нашел его у дяди… тогда же перестал ему доверять.
– Он не предатель, – поспешила я его оправдать.
– Теперь знаю. Он уже обо всем рассказал. О том, как забрал твой артефакт, надеясь найти остальные два, чтобы отдать власть тебе в руки. Мы преследовали с ним одну цель, но разными средствами. Как было бы все проще, доверяй мы друг другу. Но я слишком закрылся в себе, в своей ненависти, чувствовал лишь несправедливость этого мира и от этого еще больше злился. Мое поведение было ужасным. Лишь тогда, оказавшись в руках тролля с переломанными костями, я понял это…
Я шумно выдохнула и внимательно посмотрела на брата. Он выглядел здоровым, но…
– Необходимые целительские манипуляции уже провели и обезболили. Я буквально не чувствую пока ничего, – горько рассмеялся брат. – Но мы все время отвлекаемся от разговора. Дядя… Он ведь оберегал тебя. И принес клятву верности Луи только ради тебя. Он – хранитель тайны, он знал, кто ты такая на самом деле. И желал спасти тебя. Ведь лучший способ предупредить действия врага – это держаться к нему поближе. Он остался придворным магом, чтобы контролировать действия Луи, чтобы однажды возвести тебя на престол. Но Луи каким-то образом догадался… и потребовал у дяди рассказать правду… Он не мог противиться приказам короля, связанный клятвой верности. Ему восемь лет удавалось хранить молчание, но потом Луи увидел портрет Киллиана с нашей матерью и задал прямой вопрос Дайону. После этого дядю посадили в башню. Поместье наших родителей оказалось в огне и всё, что мог дядя, это спасти нас, вырвавшись из заточения. И чтобы спасти нас, он подписал соглашение о браке между тобой и Антуаном. Я сам об этом узнал только что… из откровений дяди.
Голос брата звучал глухо. И я понимала – почему. Я сама была настолько выбита из колеи, что с трудом соображала. Дайону пришлось много пережить ради нас двоих, ради своей сестры, которая когда-то опрометчиво влюбилась в короля.
Мы помолчали, обдумывая нашу непростую судьбу. И в итоге я первая нарушила это молчание:
– А второй артефакт? Как ты его нашел?
– По своим источникам узнал, что Антуан сбывает мощный артефакт. Принц ведь тот еще игрок, и ладно бы удачливый… Впрочем, сейчас не об этом. Я тогда назанимал денег у кого только можно, чтобы выкупить артефакт Лазарских – это действительно оказался он, ведь Глаз феникса отреагировал на Перо, они вошли в резонанс. Тогда я надеялся найти третий, но так и не смог…
Тут я рассмеялась, прервав брата. Смех был не веселый, а скорее истеричный. Слишком многое произошло за последние дни, а в особенности – часы.
– Его нашла я. У Дарена. И разбила. Но он его восстановил, поэтому сейчас все три артефакта – у меня, – я показала на медальон на своей груди и брат улыбнулся.
– Что ж, тогда желаю тебе отличного правления, королева Жаннет Лазарская.
Его слова громом звучали в моей голове, когда я покинула покои брата. Дарен стоял у стены и ждал меня.
– Как ты?
– Терпимо, – прошептала я и уткнулась лбом в плечо мужчины. – Мой брат, дядя… все обо всем знали, одна я была слепа. Никогда не хотела себе статуса королевы, всегда бежала от власти. Что теперь будет?
– Я думаю, что кое-кто поможет тебе с этим, – шепнул Дарен и приподнял мой подбородок, приободряюще улыбнувшись.
Я нахмурилась, не понимая, о ком он говорит, а после заметила за его спиной движение. Едва сдержала радостный крик и побежала вперед, обнимать её величество Аделин Лазарскую.
– Девочка моя! – обхватила меня руками бабушка и прижала к себе. – Моя родная!
Я расплакалась. Вот до этого держалась как могла, а тут прям целая истерика. Дарен проводил нас в покои, после чего удалился – сказал, что ему нужно найти сестру, а я продолжила плакать на плече у бабушки.
– Я боялась даже думать, что с тобой могло что-то случиться, однако страх потерять тебя так и сковывал меня… ой, простите, я перешла на “ты”…
– Все хорошо, дитя мое, между нами не может быть иначе, – улыбнулась родственница и погладила меня по щеке. – Мне помог эльфийский портал, который, к сожалению, засбоил. Я несколько дней провела в темноте и пустоте, пока твой огненный принц не нашел ко мне путь и не высвободил меня. Теперь все будет хорошо.
Я кивнула и вновь
