повернулся и увидел изумленное лицо, но пути назад уже не было и ситуация могла стать еще более неловкой, поэтому сейчас Акио лишь крепко сжал пальцы продолжая делать вид, что все так и задумано. Таро лишь удивленно приподнял брови еще пару раз попытавшись выдернуть ладонь, на Акио принципиально не смотревший в его сторону не разжимал замок не на секунду.
— А если бы я предложила ему нечто похуже, тоже бы сделал все сам? — Мия довольно улыбалась, а слова ее лезвием врезались в остатки гордости Акио, внешне он оставался невозмутимым пока в ребрах иглами разливалось смущение.
Увидев, что на ее слова нет реакции девушка разочаровано вернулась к дереву и усевшись к нему спиной наконец погрузилась в сон.
Акио и Таро так и продолжили сидеть на берегу глядя в спокойные воды мелкой реки освещаемые светом луны. Тепло от горячей ладони Таро казалось разливается по всей левой руке Акио и доходит до самого сердца. Его щеки заметно покраснели, но мужчина рядом лишь скучающе смотрел вперед от чего казалось, что его печаль сменилась злостью, но теперь даже ослабив замок Акио не мог выдернуть свою ладонь из хватки погруженного в свои мысли друга. Он просидел так около часа и тепло разливающееся по телу сморило его и так не проронив ни слова он закрыл глаза погружаясь в сон, осторожно облокачиваясь на плечо мужчины рядом.
Таро лишь опустил глаза на уснувшего Акио и осторожно погладил чужую ладонь в своей руке большим пальцем, болезненный вдох вырвался из его груди, и он продолжил ждать утра.
Не то тепло тела рядом, не то нахлынувшие от пребывания в стенах родного дома воспоминания погрузили Акио в те самые теплые дни его юности.
Глава 21. Ворованная айва, что растопила лёд
10 лет назад.
С того дня как братья потерпели поражение перед наглой девицей прошло уже более недели. За это время Акио лишь несколько раз сталкивался с Мирой и удивительно, но каждый раз чувствовал непреодолимое желание заговорить, лишь надменное лицо девушки осаждало его.
В тот день Мира привычно спустилась в библиотеку, где любил проводить время младший сын семьи. Комната была светлой и просторной. На стенах висели картины с изображением различных сцен из жизни империи. Полки были уставлены книгами в кожаных переплетах и различными свитками. У дальней стены возвышался низкий мраморный стол, за которым сидел двенадцатилетний юноша с собранными в высокий хвост волосами.
Макото с каждым днем все больше закрывался ото всех, предпочитая рисовать и находиться целыми днями здесь. Мира часто приходила к нему, принося чашечку чая и молча сидела рядом, а он не прогонял ее. Госпожа рядом с ним чувствовала себя словно играет с ежиком, который при малейшем неудобстве выпустит иголки и скроется в клубочке, поэтому в те редкие моменты, когда Макото начинал делится чем-то с ней, он внимательно слушала, стараясь не перебивать пугливого ребенка.
— Вот держи, — Макото протянул Мире листок с рисунком яркого красного цветка залитого солнечным свечением.
— Как красиво, это ты сам нарисовал? — искренне восхитилась таланту ребенка Мира.
— Да, это Акио, — холодно ответил Макото не глядя ей в глаза.
— Разве? По-моему, он выглядит совсем не так, — сморщив брови ответила Мира и осознав, что ее тон достаточно холодным испугано подняла глаза на мальчишку.
— Когда я смотрю на него я вижу, что он сияет и рядом с ним тепло, — невозмутимо ответил тот.
— Я смотрю ты любишь старших братьев? — улыбнулась Мира.
— Нет, — твердо ответил мальчик, — с Иошихиро рядом мне не хорошо.
Мира никак не ожидала подобного откровения от ребенка и стараясь оставаться ласковой спросила:
— Он пугает тебя?
— Он холодный, — коротко ответил Макото и резво схватил книжку на краю стола.
— А как по мне они ничем не различаются, — тихо сказала она, — кажется они оба в тебе души не чают, — она видела, как старшие действительно потакают мальчишке и буквально носят его на руках.
— Они издеваются надо мной сколько я себя помню, — буркнул Макото, — толкали меня в котел и спускали с лестницы проверяя как далеко я докачусь, заставляли воровать айву и драться с собаками.
Тон мальчика был таким жутким, но от чего-то Мире стало смешно и едва сдерживая смешок она извиняясь похлопала его по плечу.
— Ну на то они и старшие братья, — продолжала смеяться с нахмуренного лица ребенка Мира.
— У тебя тоже есть старшие?
— Ну одного я не знала никогда, он погиб, когда я была еще совсем маленькой, а вот второй брат был мне достаточно близок, — Мира улыбнулась.
— Ты улыбаешься не по-настоящему, — недовольно буркнул Макото уткнувшись лицом в книгу.
Акио весь день не находил себе места в кабинете отца вновь и вновь выглядывая в круглое окно, Мудзан сидевший за столом и лениво попивающий вино бросал на него беглый взгляд и зарывался в бумагах. А вот Иошихиро разбирающий пыльные стопки в одиночку начал заметно нервничать.
— Может ты перестанешь дергаться и наконец займешься делом? — резко сказал он, смахивая прядь у лица.
— Я и без того занят делом, — Акио недовольно свел брови и подошел к высокой стопке бумаг тяжело вздыхая, как вдруг услышал голос Миры и Макото за окном и неожиданно для себя дернулся к окну заваливая всю стопку на пол.
Глаз Иошихиро заметно дернулся и Акио растерянно почесал затылок приготовившись к порции упреков в свою сторону.
— Иди и поговори, — холодно сказал отец, не отрывая глаз от документов.
— Что? — удивленно переспросил Акио.
— Ты ведь хочешь поговорить с молодой госпожой, так пойди уже и выясни все, в таком состоянии от тебя здесь нет толку.
— Никуда он не пойдет, — возмутился Иошихиро все еще хранивший в душе обиду на наглость девушки.
Мудзан поднял уставший взгляд на сыновей и тяжело вдохнув сказал:
— Нет ничего хуже, чем жить с человеком, с которым даже поговорить не о чем, Акио обручился и теперь только от него зависит какой будет его жизнь. Это дело не касается нас с тобой, Иошихиро, — спокойно ответил отец и опустил глаза вниз.
— Ты не лучший советчик по семейным делам, — колко ответил старший и метнул предупредительный взгляд в сторону брата вернулся к документам.
— Здесь как-то душно, я подышу свежим воздухом и вернусь, — Акио улыбнулся и пока Иошихиро еще не успел ему помешать быстро метнулся к входной двери и исчез из виду.
Выбежав из главного дома он так и не осознал, что будет говорить. В его душе было четкое осознание, что Мира ведет
