Марина Лаврук
Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым
Пролог
Ненавистное дитя, проклятье рода, неполноценная душа или другими словами — Акио Маруяма, все эти печально известные звания он получил еще при жизни. С самого рождения он знал, что недостоин любви, знал, что ни на что не годен. Он никчемно жил, никчемно умер.
Ад сейчас для него это спасение. Он готов вновь и вновь подаваться самым страшным истязаниям, все что угодно, лишь бы больше никогда не встретить собственную семью.
Но судьба распорядилась иначе и свежий воздух вновь наполнил его легкие, заставляя чувствовать жизнь.
Была ли собственная смерть лишь плодом опьянённого воображения? Или же это иллюзия и проделки демонов?
Чтобы там не было, Акио предстоит разгадать тайну собственного возвращения, вновь ощутить все радости и невзгоды жизни и открыть некогда близких людей по-новому.
Мир, что населен людьми, демонами, духами и прочими существами. Вселенная действующая по своим законам и правилам. Боги, что покинули людей, а их некогда громкие прозвища обернулись ругательствами.
Проклятье, что тонкой нитью следует за каждым и Мира, о ней вам еще предстоит многое узнать…
Глава 1. Алое сердце, что вновь забилось
Странное чувство наполнило душу. Легкая головная боль, тело начало покачиваться из стороны в сторону, пугающая своей твердостью поверхность под ногами заставила внутренности перевернуться. Он постарался открыть глаза, но темная пелена наплывала с уголков к центру, попытался сделать шаг, и земля ушла из-под ног.
Резкий вдох вызвал приступ неугасаемой паники, она как ядовитый плющ расползалась по легким сжимая их и наслаждаясь рванными глотками. Лежа на земле Акио вновь и вновь вдыхал давно забытый воздух, ребра пронзала резкая боль, казалось, что кости разрывались от каждого движения.
«Сбежавший Аур, какого…» — он пытался прояснить собственные мысли, но в глазах все сильнее темнело, лишь запах сырости и тихие шаги на фоне. Мелкие крупицы от серьезной беды, в которую он попал, но лишь это способен был уловить остаток его сознания.
«Не смей даже подходить ко мне» — думал он, улавливая шаги светлого силуэта поблизости.
Акио чувствовал, как кто-то крепко схватил его за талию перебросив руку через плечо и вел в неизвестном направлении. Сырость сменилась еще более жутким запахом жилых улиц и пыльных дорог. Страшнее был безумный, бесконечный шум.
Казалось, все люди мира столпились вокруг него и кричат, кричат что есть силы, громкий плач детей, лай собак. Все это было таким невыносимым. Глаза так и не открывались, тело все еще было ватным и непривычно слабым. Человек рядом точно был мужчиной, телосложение было определенно крепким и от него приятно пахло жасмином, но от этого Акио лишь воротило еще больше.
— Впереди лестница, осторожнее, — шепотом произнес человек рядом, легко подталкивая ноги Акио к ступенькам.
Но тот продолжал беспомощно висеть мертвым грузом ухватившись рукой за шею сопровождающего.
Акио попробовал было приподнять ноги, чтобы ступить на ступеньку, как все тело пробило безумной болью, от чего его лицо исказилось еще более страдальческой гримасой.
— Хорошо, — тяжело выдохнув произнес мужчина и осторожно подхватил Акио на руки, словно юную деву, уверено ступая по лестнице.
«Если это очередная пытка, то вы себя переплюнули, уроды» — думал он, испытывая жгучую боль от стыда на собственных щеках смешанную с ломкой во всем теле.
Лестница казалась предательски длинной, он старался открыть веки, словно можно было просто не замечать жгучую боль в висках, ему хотелось рассмотреть своего спутника, но перед глазами были лишь играющие блики света на темном фоне.
— Молодой господин, что произошло? — послышался оглушительный женский крик, от которого Акио что есть силы сжался и неосознанно прижался к груди своего сопровождающего, а в попытке спрятаться лишь в очередной раз убедился в крепости его тела.
— Господин не важно себя чувствует, доложите Иошихиро, что его брат дома, — шепотом произнес человек, продолжая нести Акио.
От услышанного сердце заколотилось словно бешенное, он широко распахнул глаза отбросив все чувство боли, нервно постарался оттолкнуть неизвестного, но лишь уперся в него руками, продолжая рвано хватать воздух.
«Какого? Я ведь умер, да, я умер! Проклятье! Иошихиро здесь? Какой брат? Что происходит? Харада, сука, если это твои проделки, прекрати сейчас же!»
Безумный поток мыслей захватил его голову, но в одно мгновенье все мысли и вся боль покинули тело. В момент, когда он услышал давно забытый голос:
— Таро? Каким ветром тебя занесло сюда? — скучающе произнес Иошихиро, стоя за спиной Таро и лениво попивая вино из чаши в руках, — и чем вы двое здесь занимаетесь?
Зрение Акио еще не вернулось, каждое слово врезалось напрямую в сердце, он тяжело глотнул и ослабил руки, нырнув к чужой груди, словно надеялся, что этот безумная иллюзия сейчас развеется.
Таро медленно развернулся к Иошихиро, провел оценивающим взглядом и также брезгливо процедил:
— Я нашел твоего брата в таком состоянии, кажется, что переборщил с выпивкой, или что похуже.
Обычно красивое, пусть и прикрытое полотном усталости лицо, исказилось злобой, Иошихиро нервно дернул головой поправляя выпавший локон и небрежно выбросил наполовину полный бокал на пол. Прислуга, явно привыкшая к подобным действиям, тут же ринулась все убирать.
— Кхм, — собираясь с мыслями Иошихиро прочистил горло и вернул лицу спокойное выражение, — удивительное везение, что ты оказался рядом, вот только может это твоих рук дело, м?
— Ты пьян и явно не в себе, я отнесу его в его покои, потом поговорим, — все также шепотом произнес Таро и направился вперед.
— Ставишь мне условия в моем же доме? — произнес в след Иошихиро и хотел бы последовать за ними, но почувствовав легкую тошноту отмахнулся и вернулся в зал, где веселье было в самом разгаре.
Таро осторожно уложил Акио на постель, после расправил отекшие плечи. Он еще несколько мгновении внимательно рассматривал на первый взгляд мирно спящего человека, после стянул с него обувь и укрыл одеялом, поклонился перед уходом и вышел.
Как только звук шагов стих, Акио тут же собрался с силами и найдя опору в локтях приподнялся. Вид у него был замученный, длинные прямые волосы прилипли к потному лбу, губы стали бледными, а цвет лица болезненно серым.
Он никак не мог привести собственные мысли в порядок, вновь и вновь безумно моргая, он чувствовал, как сходит с ума или уже сошел. Медленно, мучительно медленно, он вытянул перед
