подлостью с моей стороны.
(ох моя маленькая наивная девочка, знала бы ты, что она с тобой сделала во втором акте)
Не надо об этом. Почему-то мне кажется, что сейчас все совсем иначе идет. По крайней мере, ТАКОГО в сцене с пробным чтением точно не было, думал я, глядя на то, как Нацуки покатывается, сидя за партой, а Саёри торопливо приводит в норму свою прическу. Хлопнула дверь — Моника успела добраться до кладовки. Проклятье.
— Гару, ты опоздал, тормоз! — возмутилась Нацуки.
— Вот и нет, — ответил я, — ничего еще не кончено! Юри, пусти!
Она лишь усилила захват.
— И–исключено. Моя лояльность непоколебима.
— Я тебе книжку подарю! — предложил я.
Конечно, будь это серьезный переплет, просто локтем бы двинул и вырвался, но:
а) мы же просто дурачимся, херней страдаем.
б) это, блин, Юри. Не смог бы ее ударить, даже если бы захотел.
(и ту с ножом из второго акта? если она на тебя нападать будет)
Ну, тут на самом деле возможны варианты. Самый вероятный — если Юри из второго акта нападет на меня с ножом, я, скорее всего, от потери крови отъеду. В результате десятка ножевых ранений.
— Жалкие потуги, Гару, — отмела мое предложение тихоня, — с-сдавайся, п-признай наше п-превосходство, и все закончится.
— Три книжки, — предложил я, — толстенных романа… тебе каждого минимум на неделю хватит. Магический реализм, фэнтези, хоррор… как звучит, м?
Руки дрогнули, и, может, мне показалось, но у нее участилось дыхание. Отлично, Игорян, ты на верном пути!
— Пять книг, — повысил я ставки, — сегодня же электронный каталог скачаю и…
— Не слушай его, Юри, он лжет, он искушает тебя! — заорали из кладовки.
Последний козырь на стол.
(придется все-таки за кредиткой сходить)
— Полное. Собрание. Сочинений, — четко и расстановкой произнес я, — любого автора. По выбору. Хоть тридцать пять томов. Все они будут твоими, если только отпустишь, Юри. Выбор за тобой.
И выбор был сделан. Через мгновение кольцо разжалось, и я ощутил свободу. Тут же ломанулся к кладовке. Подскочил к ней и схватился за ручку двери. С той стороны пискнули. Сильно потянул на себя раз, другой, третий… Черт возьми, да это почти кинговское «Сияние», не хватает только пожарного топорика.
(а вот и Гарик!)
— Сейчас, Моника, я как дуну, как плюну, и весь твой домик улетит прямо в гребаный Канзас, обещаю!
— Ты путаешь сказки, Гару! — она еле сдерживала смех.
— И хрен с ними! — отозвался я.
Что ж, раз на себя не получается, попробуем по-другому. Я навалился на створку…и влетел в кладовку. Дверь больно хлопнула по спине, закрываясь. Черт, а тут тесновато. Лишь бы не разбить чайный сервиз Юри, иначе она прирежет меня раньше второго акта. Не кладовка, а закуток, чисто чулан Гарри Поттера под лестницей. Только и хватает места, что на пару стеллажей со всяким барахлом, моющие принадлежности и…
— Поздравляю, — снова знакомый тон, глубокий и соблазнительный, — ты меня поймал.
Моника стояла, облокотившись на полку. На полу у ее ног валялась пара книг. Наверное, свалились, когда я влетел. Было темно, из классной комнаты пробивался только лучик света, но мне показалось, что я вижу сияние в ее глазах. Совсем даже не кинговское.
— Паровозик, который смог, — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Что-что? — не поняла Моника.
Мне чертовски не хотелось рассказывать ей про шедевр комедийного кино девяностых, поэтому пришлось прибегнуть к самому доступному варианту.
Уж не знаю, может, это адреналин добавил остроты или что еще, но сейчас поцелуй вышел лучше всех предыдущих. Настолько лучше, что мне пришлось насилу себя отрывать. А то бы сорвал с нее этот мерзкий серый пиджак прямо здесь. Вот был бы номер, конечно…
— Гару, — прошептала Моника, — это совсем не по сценарию.
В ответ я смог только глупо усмехнуться. Не знаю, как люди подбирают слова в такие моменты. У меня один только белый шум в ушах шипел.
И когда Моника обхватила меня за шею и притянула к себе, он только усилился. Впрочем, когда ее язык заткнул мне рот, усилился не только шум.
(слушай, может, не будешь останавливаться? что если остальные захотят присоединиться? вот и твой ХЭППИ-ЭНД настанет)
(слышишь?)
(эй)
(прием, брат)
(Хьюстон, ответьте)
В ноздри набилась причудливая смесь запахов какой-то химии, хлорки, наверное, и шампуня Моники. От этого коктейля кружилась голова.
— Гару, ты там убил ее, что ли? — послышался голос Нацуки.
Пришлось прерваться.
— Не, все норм, ща идем, — ответил я, а сам тем временем закончил расстегивать ее пиджак.
— Гару, мы не можем… сейчас, — выдохнула Моника мне в лицо, — и з-здесь. Подожди еще… немного.
Я ничего не ответил. Она права. Конечно, права. Не стоит так рисковать. Я даже порнуху с «публичным» сценарием смотреть не люблю, а уж участвовать так тем более. Нет уж, это, может, и стариковский майндсет, но секс должен быть дома, в комфортной обстановке, на чистых простынях и все такое.
Да только вот тело Гару совсем со мной не соглашалось. Гормоны шарашили мама не горюй, и я думал, что если еще хоть секунду проведу рядом с Моникой, то буду похож на Рэнди Марша, покрытого… эктоплазмой.
— Пойдем, — мягко сказала Моиика.
На выходе из кладовки нас встретили солнечный свет и три пары любопытных глаз.
— И че? — коротко поинтересовалась Нацуки.
— Через плечо, — ответил я, — встречай победителя, народ.
— Да-да, Гару, ты очень ловкий и упорный и вообще большой молодец, но давайте вернемся тогда к стихам, — заявила Моника, — скоро наше время выйдет, и мне нужно будет аудиторию закрывать. Кто следующий?
— А давайте я и буду следующий тогда! — вырвалось у меня.
(ты дурак, что ли? у тебя нет не то что стиха, даже идеи для него нет!)
Да черт с ней, с идеей. Главный перс же как-то писал просто рандомные слова, и ничего. Я щас тоже попробую.
(хорошо, брат. не сдавайся, позорься до конца)
Одернув пиджак и стряхнув с него клочья пыли (по иронии судьбы, в кладовке с чистящими средствами было довольно грязно) я вышел на середину аудитории и заявил:
— Импровизация!
(фристайло, ракамакафо)
Откашлялся и драматично отвел руку в сторону, как в школе учили:
— Утки, кексы, тля,
