– Тогда… дай обещание… на всякий случай… – ответила я, немного отодвигаясь.
– Хорошо. Договорились.
И я превратилась в птичку, которой срочно нужно упорхнуть с ветки. Быстро поднявшись, я сделала шаг назад и, не оборачиваясь, полетела в свое гнездо.
* * *
Я и не подозревала, что так соскучилась по бабушке. Она вплыла в гостиную в красном платье до колен и в длинном сером плаще. И еще в широкополой шляпе. И это был приезд звезды кинематографа, не имеющей никакого представления о возрасте и усталости.
– Шляпу я надела специально для вас, – улыбнулась она и медленно покрутилась, демонстрируя роскошь наряда и безупречную осанку. – Чтобы поразить и получить массу комплиментов. Дженни, почему ты молчишь? Разве я не прекрасна?
– Ты великолепна, бабушка, – искренне ответила я.
– Отлично, не зря я тащила шляпу из Рима. Не знаю, когда я теперь решусь путешествовать с Зоей, она совершенно не может сидеть на месте. Дожили… мне нужен отдых от Италии. – И она засмеялась громко и звонко.
Через полчаса приехал Егор, и мы, получив сувениры и подарки, сели ужинать. Бабушка делилась подробностями, я отчитывалась об учебе и работе в «Конте-Конти», а Егор расслабленно сидел на стуле и явно получал удовольствие от нашей болтовни.
Иногда мы обменивались взглядами, но они получались мимолетными и скользящими. А моя душа хотела вовсе не этого… Я еще чувствовала поцелуи на губах, я хорошо помнила каждое прикосновение и иногда сжимала и разжимала пальцы, чтобы немного успокоиться. А еще я боролась с навязчивой мыслью: «Бабушка уезжала на столь длительный срок для того, чтобы мы с Егором побыли долго вдвоем…»
– О, это мой любимый торт! – произнесла бабушка и добавила: – Кстати, Зоя не была в Праге. Не знаю, сколько она еще усидит на месте… Наверняка уговорит меня слетать куда-нибудь в ноябре. Зоя уже делала такие попытки, и я ей отказала, но, кто знает… – И она мечтательно посмотрела на потолок.
Время до моего дня рождения пролетело быстро, мы с Варей запланировали на этот день квест и поход в кафе. Я подписала семь пригласительных для одноклассников и очень надеялась, что задуманные развлечения исполнятся в полной мере, и все останутся довольные.
На завтраках и ужинах я теперь гораздо дольше засиживалась за столом с Егором. Мы разговаривали на разные темы и не торопились расходиться. Во вторник, проходя мимо, Егор наклонился и поцеловал меня в макушку, положил руки мне на плечи и что-то тихо произнес. Как же я мучилась от того, что не разобрала слов!
Чувства становились сильнее и сильнее, и несколько раз я плакала, сидя на подоконнике. Хотелось поговорить с Егором. Очень. Но я боялась, что жизнь станет еще хуже. Он обидится из-за подслушанного разговора или… я узнаю ту правду, которая меня убьет. И это не просто омрачало каждый день, это наполняло душу болью и отчаянием до краев. Я желала перечеркнуть все, поверить в то, что я действительно нужна, или… пусть даже будет самообман. Но потом я спускалась к завтраку, садилась напротив Егора и понимала главное. Я его люблю… И ничего не нужно, если он не будет любить меня так же сильно. По-настоящему.
* * *
– Семнадцать лет, – произнесла я, глядя на свое отражение в зеркале. – Самое время начинать новую жизнь.
И я вздохнула с грустью, потому что еще год назад совсем не так представляла свои дни рождения. Теперь в семье нас только трое.
«И еще у меня есть Варя».
Распахнув окно, втянув в легкие прохладу осеннего сада, я закрыла глаза и мысленно поговорила с мамой, папой, Павлом и Лизой. Я пообещал им оставаться доброй при любых обстоятельствах, добиться многого и сделать все, чтобы мои близкие были счастливы. И на душе стало очень хорошо, будто я услышала: «Вперед, Дженни! Ты справишься».
И самым правильным было начать день с какого-то важного поступка. А еще лучше – совершить невозможное. И невозможное я давно приберегла на этот день, вернее… Не получалось победить страх раньше, а теперь… А теперь я не желала давать шанс страху одержать победу надо мной. Но одно дело – красивые слова в качестве стимула, а другое – перейти на территорию бабушки и задать те вопросы, которые и произнести-то трудно.
Но я любила…
Надеялась…
Верила.
И я всем сердцем хотела перечеркнуть сомнения, сбежать с лестницы, уткнуться носом в грудь Егора, поверить ему раз и навсегда.
«И, пожалуйста, пусть он меня обнимет… И я непременно верну ему те обещания, которые он дал мне. Пусть обязательно вспоминает… каждый день вспоминает, как меня целовал…»
На свете был только один человек, способный помочь – бабушка. И я шла к ней. Не слишком-то уверенно, но… не важно… Я подбирала слова, выстраивала фразы, и готовилась услышать правду, какой бы она ни была.
– Дженни, дорогая, с днем рождения! – Бабушка обняла меня, отстранила и оглядела с ног до головы, будто не видела сто лет. – Как ты похожа на маму, и как бы папа тобой гордился! У меня лучшая внучка на свете. Буду банальной и пожелаю тебе счастья. И еще… пусть рядом с тобой всегда будут те, кого ты любишь. А теперь – подарок!
Бабушка скрылась за дверью, оставив после себя шлейф приятного слегка пряного аромата, а я подошла к комоду и расправила загнувшийся угол вязанной крючком салфетки. Я специально оставила мобильник в комнате, чтобы никто не мешал разговору, но теперь пожалела об этом. Варя могла позвонить, а ее голос сейчас был бы хорошей поддержкой.
– А вот и подарок. – Бабушка вернулась, приблизилась к столу и протянула узкий фиолетовый футляр. – Открывай, – потребовала она с улыбкой.
К атласной подушечке был прикреплен усыпанный сияющими камушками браслет, и я сразу догадалась, что он дорогущий и что теперь днем и ночью я буду бояться его потерять.
– Красота неземная, – искренне восхитилась я. – Большое спасибо.
– Надень сегодня вечером на ужин, мне будет приятно.
– Обязательно.
Бабушка посмотрела на меня внимательно, а затем прищурилась, будто собиралась пробраться в глубины моего мозга и прочитать мысли. Ее длинные серьги качнулись и напомнили маятники.
– Дженни, мне кажется, что ты хочешь о чем-то спросить, но не решаешься.
– Так и есть, – кивнула я, отдавая должное бабушкиной проницательности.
Она сделала несколько шагов к окну, развернулась, сцепила руки перед собой и произнесла:
– Смелее, Дженни. Я готова ответить на любой вопрос.
Я трусила долгие недели и теперь не имела права отступать. Память заерзала, выбирая, какую картинку предъявить мне в первую очередь? Заснеженный сад, пузырьки шампанского, бой курантов или…
– Сразу после Нового года я случайно подслушала твой разговор с Егором. То есть я начала его слушать случайно, а потом не получилось остановиться. Потому что речь шла обо мне.
