костром.
— За морем телушка — полушка, — сказал, продолжая беседу, шофер. — Все едут. Кто за рублем, кто от жены, кто приключения на свою голову ищет. У меня, между прочим, тоже мечта была в твоем возрасте.
Сашка повернулся к нему.
— Верблюдов водить. Караваны. Накладную подписал, груз принял и дуй полгода в одном направлении. Ни штрафов тебе, ни дырок в талонах, ни правил движения. Через полгода груз этот сдал, полежал на ковре, винца выпил и снова в другую сторону. Другие места. Другие люди. Только звезды одинаковые. А звезды зачем одинаковые? Чтобы себя, что ты есть, не забыть. Понял почему?
— Мечта что надо, — сказал Сашка.
— Светать скоро будет, — шофер зевнул. — Пойду посплю.
— Я посижу.
И остался Сашка один у дымящегося костра.
Догорающие ветки изредка вспыхивали и освещали сгорбленный Сашкин силуэт и стволы деревьев за ним, а дальше, за деревьями, глушь, пугающий мрак.
Шаваносов
Лет семьдесят назад с Шаваносовым происходило следующее.
Костер горел дымно и плохо. На тайгу давно уже опустился вечер. Верхушки деревьев еще краснели в закате, а внизу уже ложился легкий ночной туман.
Шаваносов перестал дуть на огонь, разогнулся, потер слезящиеся глаза. Он был худ и грязен. Голова в войлочной шляпе, на шею, затылок и уши опускалась тряпка от комаров.
Он подбросил в костер остатки дров, взял топор и пошел в сгущавшиеся сумерки леса. Взгляд его остановился на сухой лиственнице, торчащей на маленькой, заросшей травой прогалинке. Он перехватил топор и пошел через прогалину. Неожиданно дерн стал оседать. Шаваносов сделал несколько больших шагов и провалился.
Он медленно погружался в трясину.
— Господи! Яви волю твою, — тихо сказал Шаваносов.
— Своевременное обращение, — раздался насмешливый голос.
Шаваносов вскинул глаза. Человек в добротном парусиновом костюме, меховой дошке как будто вырос из тумана. Крепкие сапоги, бородка, в руке он держал короткий винчестер. Незнакомец насмешливо смотрел на Шаваносова.
— Кто вы? — спросил Шаваносов.
— Господь явил свою волю. Но господу надо помочь. Топор можете кинуть?
Шаваносов размахнулся и швырнул топор.
Незнакомец ловко поймал его. В два удара он срубил лиственницу. Кинул ее Шаваносову.
— Держите, любезный. Сейчас я вас вытащу! Вот уж не думал быть посланцем господа.
Он срубил еще несколько тонких березок и снес их к краю болотца.
— Вы кто? Не дьявол ли? — спросил Шаваносов, Он держался теперь за лиственничный ствол.
— Хо-хо! Узнаю российского интеллигента. Мистика заедает. И главное: отсутствие логики. Что в Якутии, что на Тверской.
Говоря все это, незнакомец ловко выкладывал на трясине дорожку из срубленных стволов.
Облепленный грязью, вздрагивающий от холода, Шаваносов доставал из мешка сухую одежду. Незнакомец лежал, подперев голову локтем, и насмешливо смотрел на него.
— И все-таки, господин Шаваносов, я в который раз прошу объяснить цель вашего путешествия. Все-таки я ангел-спаситель.
— Я ищу местожительство чудеснейшей птицы. Розовой чайки, — устало сказал Шаваносов.
— Жар-птица! — поднял голову незнакомец. — Оставьте, милейший, эти небылицы для якутов. Они всему верят.
— Она есть. Просто люди забыли, что она существует въяве.
— Допустим, есть. Зачем она вам?
— Испокон веку человек ищет прекрасное. Прикоснувшись к таинству красоты, люди становятся лучше.
— Хотите переделать человечество с помощью птички? Старо как мир! И куда вы денете купца первой гильдии Шалимова?
— Откуда вы знаете про Шалимова?
— Заглянул в ваш дневник, пока вы спали. Я иду за вами неделю. Я от природы, знаете, любопытен. Из любопытства, знаете, торчал в Сорбонне, затем в Гейдельберге. Искал россыпи знаний, но вовремя понял, что рациональнее искать другие россыпи, настоящие. У здешних людей я закончил еще один университет — таежный. Профессура его не знает бритвы и мыла, но в отличие от Сорбонны и Гейдельберга здесь твердо знают предмет. Я авантюрист, Шаваносов! Рассорился с проводниками. И вижу, топаете вы. По виду босяк-старатель, что само по себе интересно. Кстати, совет: нельзя так опускаться. Вас могут легко пристрелить. Лоток в сочетании с рваной одеждой — это в тайге опасно.
Я решил последить. Может быть, вы идете не с места, а к месту. Потом заглянул в дневник и понял, что ошибся. У вас в роду не было казаков?
— Каких?
— Крепких ребят, покорявших Сибирь порохом и крестом. Может быть, у вас карта предка? С человечками и крестиком в нужном месте. Я ее не нашел. Хотя, признаться, искал. Держите в голове?
— Я ищу розовую чайку. Целей иных у меня нет.
— И именно под эту птичку Шалимов дал вам деньги на экспедицию.
— Если я что-нибудь найду, Шалимову отходят права первооткрывателя.
— Вы пропадете без меня, господин Шаваносов. Ружье вы потеряли. Кстати, я его подобрал. И спрятал. Вам оно ни к чему, пока я здесь. Я хочу посмотреть… гнездовье. Из любопытства. И… можете не опасаться меня. Кстати, три года назад в верховьях Вачыгана эвенк нашел гнездовье. Ветер выдул песок, и остались желтые камушки. Как яички. Эвенк сгинул. Кое-кто… Почему не я? Где логика? Нет, я должен вас охранять, Шаваносов.
Вниз по реке
Облепленная грязью машина въехала в таежный поселок. Вперемежку с потемневшими от времени домиками стояли новые двухэтажные деревянные дома, и улицы были засыпаны стружкой, щепками — обломками досок.
Машина остановилась у новенького двухэтажного здания с вывеской на фанере: «Хангарское геологическое управление».
— Прибыли, — сказал шофер.
— Это что? — спросил Сашка.
— Хангар. Поселок, неизвестный на картах.
— А Буюнда? Ты же у отвилки на Буюнду обещал меня высадить.
— Это, парень, двести километров отсюда. Проспал ты отвилок.
Шофер достал бумажки из ящичка.
— Пойду машину сдавать.
Сашка вышел из кабины. Обогнул машину, вплотную подошел к шоферу.
— Ты что, шутишь? — Он остановил за телогрейку собравшегося было уходить шофера. — Ты объясни все-таки.
— Дорогу видел? Одному по ней можно ездить? А такие, как ты, не спешат.
Шофер резко вырвал телогрейку и пошел прочь.
— Эй, постой! — крикнул Сашка.
— Сапоги и ватник оставь себе… путешественник. — Шофер вошел в управление.
Сашка двинулся за ним. Длинные коридоры были пусты и тихи.
Сверху слышался треск машинки. Сашка поднялся наверх по деревянной скрипучей лестнице.
В крохотном кабинете сидела женщина.
— Вам кого?
— Начальник есть? — спросил Сашка.
— На связи. По коридору направо.
Сашка пошел. В комнате по коридору направо пищала морзянка, хрипел динамик, и на двери висела краткая вывеска: «Посторонним! В радиорубку! Категорически!»
Сашка остановился у двери.
— Сорок пятая. Сорок пятая. Как слышите? Прием. Кто на рации? Здравствуйте. Хавелев! Да, Хавелев! Прием. Принято. Двенадцатая. Хавелев, вызываем двенадцатую. Прием.
Сашка отошел к стенке, закурил.
— Что? — взорвалось за дверью. — Как ушли? Всех каюров на поиск. Сколько пропало? Оленей сколько? Все? Третьи сутки? Под суд!
